Пустячок с десятью нулями - [47]

— И много он унес? — пожелала уточнить дотошная Надежда.

— Много… Хотя точно, сколько, не скажу. Но… вы мне обещали его найти. То есть помочь с ним встретиться, — напомнила я.

— Да, я ему обязательно скажу и постараюсь уговорить, — закивала Надежда. — Ведь сколько можно прятаться! Что ж поделать? Того, что произошло, назад уже не воротишь.

На лице ее отразилась скорбь и великая озабоченность по отношению к судьбе своего друга детства.

Я, конечно, не была такой дурой, чтобы пойти на встречу с этим типом самостоятельно. Но раз уж бог послал мне эту распрекрасную незнакомку, то, может быть, стоит изменить свои планы? Не выслеживать Мерзлякова, а заманить его на место встречи, где его и возьмет Папазян вместе со своими сослуживцами. Погулял Данила на свободе месяцок — и будет с него, пока новых бед не натворил.

— А вот и чай, — оповестила Надежда, услышав свисток на кухне.

Потом вдруг остановила свой взгляд на буфете и неожиданно предложила:

— А знаете что, давайте по коньячку. За встречу, за знакомство?

— Не откажусь, — согласилась я, будучи, в свою очередь, не против расслабиться, тем более что сейчас была не за рулем.

— Не хотите помыть руки? Можете пройти в ванную, — услужливо включила свет Надежда.

Я направилась в ванную, а Надежда Анатольевна занялась сервировкой стола. Когда я вышла, на кухонном столе все уже было готово. Даже коньяк был разлит по рюмкам.

— Ну что, давайте за встречу? — предложила она сразу, поднимая стопку.

— За встречу, — согласилась я.

Промежуток между первым и вторым тостом по инициативе хозяйки был небольшим. После того как мы опрокинули еще по одной стопке коньяку, я спросила:

— Ну так когда же и где я смогу увидеть Данилу? — Я прямо-таки сгорала от нетерпения заманить врага в ловушку.

— Погодите, дайте-ка подумать… Лучше это сделать у него дома.

— Так он живет все-таки дома? — быстро спросила я.

— Нет, — покачала головой Надежда. — Но я его попробую уговорить, чтобы он туда пришел.

А я уже начала думать, как лучше поступить. Если Надя будет лично встречаться с Данилой, не худо было бы за ней проследить. А вслух спросила:

— В какое время возможна встреча?

— Да когда угодно. Хоть с утра. Зачем откладывать дело в долгий ящик? Давайте часиков в одиннадцать — он вас будет ждать.

И вдруг запричитала:

— Ох, как мне его жалко, если бы вы только знали! Пропащая его душа! Я так его ждала, так надеялась! Да видно, не судьба мне в этой жизни… Эх, Данила, Данила, как же так!

Надя уронила голову на руки и начала сдавленно рыдать. Я смотрела на нее и не могла понять, что мне не нравится в ее поведении. Вроде бы простая женщина и должна была так себя вести, но… Что-то не складывалось в ее психологическом портрете.

— Ой, кажется, я уж совсем пьяная, — продолжала стенать Надя.

Я, сама чувствуя слабость и легкую сонливость после выпитого, сочувственно спросила:

— Вам что, плохо?

— Нет-нет, — подняла голову хозяйка и замотала из стороны в сторону.

— Вы не беспокойтесь, вы только не беспокойтесь…

— Да, у меня тоже что-то… — я провела рукой по лбу, глубоко вздохнула и подняла глаза к потолку.

— Ой, что с вами, господи! — вскричала Надя. — По-моему, вам надо прилечь.

Она засуетилась, проводила меня до дивана и уложила. И в этот момент я почувствовала, что в моем организме происходит что-то неладное. Он откровенно меня не слушался. И тело норовило принять горизонтальное положение. Глаза слипались, а изображение расплывалось, приобретая весьма нечеткие очертания. Как только моя голова коснулась подушки, я почувствовала невероятное облегчение, и сознание покинуло меня.

Когда я проснулась, то ничего не могла понять некоторое время. Я лежала на заднем сиденье какой-то машины. В салоне горел свет. На улице было уже темно. А впереди сидели, спокойно беседуя между собой, какие-то мужчины. Голос одного из них мне показался знакомым. Где-то я его уже слышала. Но я еще не окончательно пришла в себя, а открыла глаза лишь на короткое время. Я силилась побороть дремоту, но не могла. Руки и ноги не подчинялись мне, а глаза и уши функционировали настолько плохо, что я даже было усомнилась в реальности происходящего. Несколько раз возвращаясь в состояние, близкое к полусонному, я снова проваливалась в безызвестность. Казалось, что прошло уже много-много времени. Наконец я обрела более-менее устойчивое состояние бодрости. Только вот сил пошевелиться по-прежнему не было. Мужчины на переднем сиденье не умолкали, продолжая свой бесконечный разговор:

— Вот есть же такие суки, лезут во все! Мало ментов, так эти уроды еще из себя сознательных строят.

— Молоток говорит, что она вроде как тоже из бывших, — заметил знакомый голос.

— А, значит, по жизни геморрой покоя не дает. А чего это она бывшая? Вроде еще молодая.

— Вот приедем на место, там у нее и спросим. Исповедуем, как говорится. И чего это мы с ней возимся? Дать бы ей сразу лошадиную дозу или вручную заделать, и привет. Поминай как звали, — предложил знакомый голос.

— Молотку виднее, — возразил другой. — Отвезем подальше, там ее никто не найдет и искать не станет. А ты представь, вот бы нас сейчас тормознули, а у нас жмурик на заднем сиденье! А так — пьяная и пьяная, везем домой знакомую с банкета — и все дела, не подкопаешься. Молоток — он не дурак.