Пустячок с десятью нулями - [26]

— Ну, это вы несколько загнули, — перебила я высокопарный тон Вениамина легким вульгаризмом. — Неужели вы всерьез думаете, что, кроме вас, никто не увлекается искусством?

— Я вовсе не это хотел сказать, — Вениамин посмотрел на меня усталым, несколько снисходительным взглядом. — Я имел в виду, что искусство тоже стало предметом наживы. Практически не осталось людей, которые творили бы бескорыстно, с истинным вдохновением…

«Мальчик, пожалуй, несколько переигрывает, выставляя себя выразителем идеалов нашего времени», — усмехнулась я про себя. Вообще-то его приемы обольщения были рассчитаны на сопливеньких девочек, с которыми ему, по всей видимости, и приходилось большей частью общаться и которые слушали его с обожанием. Я же повидала и наслушалась подобного в свои зрелые годы предостаточно. Тем не менее Вениамин продолжал мне нравиться — все-таки он был чертовски хорош собой!

— И что же вы решили для себя дальше? — спросила я.

— Конкретного пока ничего, — продолжал вздыхать Вениамин. — Есть, конечно, планы, но это только наметки, задумки… С одной стороны, я уже понял, что для того, чтобы заработать деньги, нужно заниматься бизнесом. А с другой — не хотелось бы оставлять ту сферу, в которой бог наделил меня талантом…

«Как же мы самонадеянны!» — вновь усмехнулась я.

— Я даже начал писать поэму, посвященную одному человеку, но бросил на середине! — махнул рукой Вениамин.

— И кому же? — поинтересовалась я.

— Ну, это секрет, — жеманно повел плечами Вениамин. — Хотя… Я вам его открою. Я хотел посвятить ее Владимиру, мужу Валентины. Вот современный герой! Новый герой нашего времени!

— Мне он что-то не очень напомнил Печорина, — покачала я головой.

— Так я о том и говорю! — подхватил юный гений. — Времена печориных и онегиных безвозвратно ушли! Настали времена стекольниковых!

— А чем же вам не угодил Стекольников? — продолжала вопрошать я. Мне было важно понять, что за отношения царят в этой семье, что за характеры скрываются за личностями, которые могут иметь непосредственное отношение к краже денег из сейфа Владимира Алексеевича. А Вениамин, похоже, знаком со всеми достаточно хорошо.

— Ну, главное, чтобы он угождал Валентине, — с налетом театральности заявил Вениамин, явно провоцируя меня на то, чтобы я попросила развить тему. Я не стала ломаться и действительно попросила, тем более что это было в моих прямых интересах.

Вениамин выдержал многозначительную паузу, после чего медленно произнес:

— Дело в том, что мой… будем говорить — родственник, став человеком богатым, не выдерживает испытания возрастом. И он не одинок в этом. Почти все так называемые солидные бизнесмены никак не могут примириться с тем, что они уже старые и, увы, несмотря на свои деньги, мало кому интересны.

— Ну, ваш, как вы выражаетесь, родственник не такой уж старый, — возразила я. — Ему, наверное, лет сорок — сорок пять?

— А вы считаете, это мало? — изумленно уставился на меня Вениамин.

— Ну, смотря для чего, — пожала я плечами. — Если для того, чтобы стать профессиональным футболистом, то, конечно, много. А вот для того, чтобы, скажем, овладеть английским языком или стать во второй раз отцом — то вполне нормально. Я вообще-то не понимаю, что вы имеете в виду.

— А для того, чтобы влюбиться очертя голову? — запальчиво спросил Вениамин, чем порядком меня озадачил.

— Ну, юноша, — не удержалась я от снисходительного тона. — Любовь — такое чувство, что над его разгадкой человечество бьется многие века. Оно может настигнуть в любой момент, и даже в восемьдесят лет. И это, наверное, здорово, потому что есть люди, которым вовсе не удается этого испытать. Ни в восемнадцать, ни в сорок, ни в шестьдесят. Случается даже — и не так уж редко, — что человек неожиданно заново влюбляется в свою жену, с которой прожил двадцать лет. Или жена вновь начинает видеть в своем стареющем муже мужчину своей мечты. Конечно, бывают и другие примеры…

Я и сама не заметила, как ударилась в философию.

— Что касается новой влюбленности в свою жену, — криво ухмыльнулся Вениамин, — то это вы явно не по адресу попали. У Владимира иной бзик. Вы знакомы с его секретаршей Эльвирой?

— Ну, мельком, — кивнула я.

— Так вот, кризис среднего возраста у него связан именно с ней, — поведал мне Вениамин. — Надеюсь, теперь вы понимаете, что я имею в виду, потому что не замечать этого может только слепой. Он даже не понимает, насколько он смешон в своем… позднем чувстве, — с иронией заключил Вениамин.

— Вот как? И что же, у них, так сказать, роман? — спросила я.

— Насчет этого достоверно сказать не могу, поскольку не имею привычки следить, — напыщенно произнес Вениамин. — Но думаю, что нет, поскольку разница в возрасте все-таки сильна… Хотя для современных девушек значение имеет не это, а толщина кошелька. И здесь, думаю, у Владимира есть шансы. — На лице молодого человека появилось злое и презрительное выражение. — Но я все-таки думаю, что между ними ничего нет, поскольку с недавних пор Владимир нацепил на себя маску страдальца. И, кажется, совершенно свыкся с нею. И ему совершенно безразлично, что из-за этого страдают другие. Причем близкие ему люди.