Пустой амулет - [12]

Как-то раз она спросила маму:

— Отчего у меня такое имя — Киска?

— Твое настоящее имя — Кэтрин, — ответила мать. — Мы просто зовем тебя Киской.

Этот ответ не устроил Киску, и она решила, что мать не хочет говорить правду. Теперь она еще чаще стала думать о своем имени. Наконец, поняла, что ответ найден. Ее зовут Киска, потому что она вырастет и превратится в кошку. Она гордилась тем, что выяснила это, и стала смотреться в зеркало, чтобы увидеть, не начинает ли она походить на кошку или хотя бы котенка.

Поначалу она не видела ничего, кроме своего розового личика. Но однажды, подойдя к зеркалу, она не поверила своим глазам, потому что вокруг ее губ появились крошечные серые усики. Она даже подпрыгнула от удовольствия и стала ждать, что ее мама что-нибудь об этом скажет. Однако у мамы на такое не было времени, и она ничего не заметила.

Каждый день, когда Киска смотрелась в зеркало, она замечала новые чудесные перемены. Постепенно усы отрасли и вытянулись вперед, а кожу покрыла нежная серая шерстка. Уши заострились, и на ладонях и подошвах появились мягкие подушечки. Выглядело все это замечательно, и Киска огорчалась что никто ни слова не сказал о такой потрясающей перемене. Как-то раз за игрой она повернулась к маме и сказала:

— Мяу. Я киска. Нравится тебе цвет моей шерстки?

— Не знаю, — откликнулась мать. — А какого она цвета?

— Серая!

— Ах, серая. Очень мило, — сказала мать, и Киска огорченно поняла, что маму нисколько не волнует, какого цвета шерстка.

После этого она пыталась спрашивать соседей, что они думают о ее нежных усиках, бархатных ушках и пушистом хвостике. Все соглашались, что это очень славно, и больше не обращали внимания. Ну, если они не замечали перемен, сама-то она все видела.

Как-то, проснувшись летним утром, Киска обнаружила, что ногти на руках и ногах превратились в чудесные серебристо-серые коготки, которые можно было выпускать и втягивать. Она выскочила из постели и помчалась в сад. Было еще очень рано. Ее родители спали, но по лужайке гуляли какие-то птички.

Она спряталась за кустами и принялась наблюдать. Прождав довольно долго, стала подкрадываться. Ветки вцепились в ночную рубашку, и Киска ее сорвала. Когда одна птичка подошла совсем близко, Киска прыгнула и схватила ее. И в этот момент поняла, что она больше не девочка и никогда уже ею не будет.

Птичка была вкусная, но Киска решила ее не есть. Вместо этого она развалилась на солнце и стала лизать себе лапки. Потом села и умыла мордочку. После этого решила пробраться в дом миссис Тинсли и посмотреть, можно ли там позавтракать. Она забралась на ограду и быстро пробежала по ней на крышу гаража. Оттуда спустилась по решетке в задний двор миссис Тинсли. Услышав шум из кухни, она подошла к сетчатой двери и заглянула. Потом сказала:

— Мяу. — Пришлось еще несколько раз повторить; наконец, миссис Тинсли вышла и увидела ее.

— Надо же, какой прелестный котенок! — сказала миссис Тинсли и позвала мужа и сестру. Те вышли и увидели серенького котенка, который поднял лапу и царапал сетку. Конечно, они ее впустили, и вскоре Киска лакала молоко из блюдечка. Весь день она проспала, свернувшись на подушке, а вечером ей дали мисочку с чудесной сырой печенкой.

После ужина она решила вернуться домой. Миссис Тинсли увидела ее у кухонной двери, но не выпустила, а поймала и заперла в погребе. Это Киске вовсе не понравилось, и всю ночь она проплакала.

Утром ее пустили наверх и принесли большую миску молока. Выпив, она стала ждать на кухне, пока миссис Тинсли не открыла дверь, чтобы выйти во двор. Тогда она изо всех сил пронеслась между ног миссис Тинсли и забралась на крышу гаража. Она посмотрела вниз, как миссис Тинсли зовет ее: «Киска, Киска, Киска», но повернулась и убежала в другую сторону. Вскоре Киска оказалась в своем саду. Она подходила ко всем дверям и заглядывала. В доме с ее мамой и папой разговаривали полицейские. Они держали в руках разорванную ночную рубашку Киски, а мама кричала и всхлипывала. На Киску никто не обратил ни малейшего внимания.

Она вернулась в дом миссис Тинсли опечаленная и осталась там на много недель. Иногда она пробиралась в родной дом, снова заглядывала во все двери и часто видела мать или отца. Но родители выглядели совсем не так, как прежде, и даже если замечали ее, никогда не подходили к двери, чтобы ее впустить.

Приятно было не ходить в школу, и мистер и миссис Тинсли очень хорошо к ней относились, но Киска никого не могла полюбить больше, чем своих родителей, и хотела быть с ними.

Теперь миссис и мистер Тинсли разрешали ей ходить куда вздумается, потому что она всегда возвращалась. Она ходила в свой дом по ночам, заглядывала в окно и видела, как отец сидит один и читает газету. Так она узнала, что мама ушла. Даже если она плакала и стучала лапками в окно, отец не обращал на нее внимания, и она понимала, что он ее никогда не впустит. Будь здесь мама, она бы подошла, открыла дверь, взяла ее на ручки, погладила бы шерстку на ее лбу и поцеловала ее.

Как-то раз, через несколько месяцев, когда Киска перебралась через стену в собственный сад, она увидела, что во дворе на стуле сидит мать. Выглядела она гораздо лучше — почти как прежде. Киска медленно подошла к маме по траве, задрав хвост трубой. Мама выпрямилась на стуле и смотрела на нее. Затем протянула руку и поманила Киску.