Пустошь - [2]

Проклятый старикашка, как обычно, весьма точно угадал мои мотивы, так что оставалось только смотреть на него честными глазами и изображать неугасимую тягу к учебе. Что, на фоне его недавней речи, выглядело достаточно комично.

Маг, тем временем, отрешившись от меня, опять рассматривал потолок и шевелил губами, что-то обдумывая.

– Ладно… – прервал он свои мысли. – Может, это действительно принесет пользу. Если не нам обоим, то хотя бы мне. И работник в башне, действительно, не помешает. Слушай внимательно, Рико, и не говори, что не слышал. Раз уж ты останешься в моем жилище, то разрывать клятву я не буду. Я тебе, конечно, верю, но с ней как-то надежнее. Так что технически ты так и останешься моим учеником.

В принципе, логично и ожидаемо. Ученическая клятва, заклинание, которое каким-то чудом пережило последнюю войну и последующие полтора столетия упадка магии, обеспечивала замечательную верность ученика своему учителю. От рабства очень и очень далеко, но вот чем-то навредить наставнику ученик не мог в принципе. Точнее, мог, если ему было не жалко самого себя. Клятва каким-то хитрым образом впитывалась в энергетическую структуру тела, обеспечивая этому самому телу проблемы, сопоставимые с величиной проступка. Украл монетку у учителя – получи головную боль. Рассказал кому-то секрет – расплачивайся внезапно появившимися хроническими заболеваниями. Попытался учителя убить – привет, остановка сердца.

Причем в обратную сторону это никак не работало, за исключением того, что при каждом непорядочном поступке наставника структура клятвы или Клятвы, как ее иногда торжественно обзывали маги, истончалась и разрушалась, давая в конце концов полную свободу ученику. Ну и еще в ней был приятный бонус – защита от гипноза и ментального воздействия. В древности были весьма неглупые волшебники, которые совсем не собирались терять учеников из-за чьих-то подковерных игр.

Так что при мне останется эта самая защита, пусть она и не особо кому-то нужна в наше время, а взамен я, как и прежде, не смогу ничего украсть из башни. Впрочем, не сильно-то и хотелось.

– Одежда и еда, понятно, за мой счет, как и раньше – продолжал маг тем временем. – Пожалуй, если ты будешь хорошо справляться, то я буду выдавать тебе по золотому в месяц. Не будешь – не получишь золотого, а потом и вылетишь отсюда, уже окончательно.

Я усердно кивнул. Золотой – это совсем даже неплохо. В принципе, при желании на него можно даже прожить тот самый месяц. Если покупать только хлеб и воду.

– С этого дня уборка полностью на тебе. Когда и как ты ее будешь делать – не моя забота. Хочешь – спи до обеда, а потом занимайся ей, хочешь – делай рано утром, а потом приходи на уроки вместе с Айвеном, хочешь – ночью не спи. Но чистота чтобы была.

Это пунктик – любит учитель чистоту. Правда, в этом отношении он не совсем повернутый, так что ничего страшного. Мы с Айвеном и так убирались здесь по очереди, теперь просто придется делать это одному.

– Зверьки, понятно, теперь тоже на тебе, – продолжал перечислять маг. – Покупки на рынке, походы с поручениями…

Здесь он немного задумался, очевидно, не представляя, чем еще можно занять нежданного помощника. Ничего не придумал и махнул рукой:

– Дальше будет видно. А теперь, юный отрок, порадуй своего нанимателя и принимайся за сегодняшнюю уборку, пожалуй. И почистить клетку с ящерицей не забудь!

Именно таким образом мое ученичество плавно перешло в службу великому магу Ольду Кровавому. Прозвище, конечно, звучное, а на непосвященных так и вообще действующее как ушат холодной воды. Но на деле магию старик практиковал достаточно безобидную, хоть и связанную с всевозможным использованием своей и чужой крови в различных артефактах.

Скажу просто – самый стабильный источник дохода у мага заключался в долгосрочном контракте с городским советом, согласно которому Ольд в промышленных масштабах изготавливал артефакты для уничтожения грызунов. В город этих вредителей пробиралось немереное количество, а провизия, особенно зерно, в нашей пустынной и каменистой местности ценилась слишком дорого, чтобы позволять ее безнаказанно жрать кому ни попадя. Вот и садился каждую неделю маг за работу. Сцеживал у себя прямо из пальца полстакана крови, затем выливал его в зачарованное блюдо, покрытое коряво нацарапанными рунами, давал там отстояться пару часов, а затем принимался капать этой кровью на подготовленные нами с Айвеном хлебные катышки. Один шарик – одна капля крови. В итоге получался здоровенный котелок одноразовых артефактов, которые менялись в городской ратуше на несколько золотых монет. Затем их разбрасывали в местах, требующих наибольшей защиты от вредителей, а дальше все было просто – крыса или пустынный прыгун хватали хлебный шарик, получали дозу яда от давным-давно отравленной крови старого мага, а затем ловили еще и несовместимые с жизнью повреждения от микровзрыва, когда заклинание определяло прикосновение чужого живого существа и воспламеняло частичку крови, пропитавшей хлеб.

Вот такая вот страшная кровавая магия. Понятно, что Ольду было доступно и много чего другого – недаром же старик возился с ней чуть ли не полвека. Один его посох чего стоит… Но в обыденной жизни оказались нужны хлебные катышки. Ну, еще личные защитные артефакты, которые приходилось делать долго и нудно, вдобавок, стоившие для клиентов очень и очень дорого – из-за чего и не пользующиеся особым спросом.