Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7 - [11]
Это признание медленно, но верно действовало на меня. Оно изменило мое сердце, прежде занятое ей, чье имя я забыл.
Моя любовь к Моги-сан росла день ото дня.
Точно так же, как и в том, прошлом мире бесконечных повторов.
Повторы этого мира замазали ее.
Я утираю слезы и хватаю Моги-сан за хрупкие плечи.
– К-Кадзу-кун?..
Сегодня я наконец-то ей отвечу.
– Касуми Моги-сан, я люблю тебя.
Слезы вновь потекли у меня из глаз.
– Пожалуйста, будь со мной всегда.
Я больше не буду просить ее подождать до завтра.
Моги-сан в панике от моего внезапного признания.
Я знаю. В этот раз Моги-сан не призналась мне первой; мое признание стало для нее полной неожиданностью.
Несмотря на это, она улыбается.
– Спасибо.
Ее улыбка светлая, как подсолнух. Я так люблю эту улыбку.
– Я тоже хочу быть с Кадзу-куном всегда.
Мы беремся за руки и начинаем танцевать простенький «Майм майм»[2]. Как следует танцевать мы не можем из-за инвалидной коляски, но я все равно рад. Да, сейчас я счастлив.
Теперь я так и буду жить в этом бесцельном, повторяющемся мире. Кто-то может счесть это плохой концовкой, но меня она более чем устраивает.
Что может быть прекраснее, чем взаимная любовь, длящаяся целую вечность?
Ничего. Абсолютно ничего.
– Ха-ха.
Я счастлив.
– А-ха-ха-ха-ха.
– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.
– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.
– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.
На этом мое долгое, очень долгое сражение закончилось
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
бы – как было бы хорошо.
Глава 2
Незнакомый город.
Точнее сказать – среднестатистический торговый квартал, утративший популярность из-за общей тенденции покупать в крупных торговых центрах. Как же этот город называется?.. Впрочем, неважно. Мое местонахождение не имеет значения для той одинокой битвы, которую я веду.
Под вечер улицы опустели; прямо посередине одной из улиц лежит юноша в школьной форме, Юкито Тедзима. Он без сознания, в руке сжимает нарядную куклу в виде девушки.
«Зеркальный тупик для двоих».
«Шкатулка», выполнившая желание Тедзимы: «мир, где существует только он и его идеальная девушка». Он пожелал мир, целиком посвященный ему и девушке на год старше, Судзу Амемии. Однако «шкатулки» всегда включают в себя и сомнения их «владельцев». Тедзима не верил, что его желание может стать явью, и он знал, что Судзу Амемия не захотела бы жить с ним в таком одиноком мире. Более того – хоть он и желал уединения, это желание шло не из самой глубины его сердца.
Это полусырое желание породило «шкатулку» – лабиринт зеркал под названием «Зеркальный тупик для двоих». Все, чего он достиг, – запер себя в доме с зеркалами и с куклами Судзу Амемии в натуральную величину, которые всегда говорили только то, что он хотел от них услышать.
Я вломилась в созданный им мир и долго бродила по зеркальному лабиринту, но натыкалась лишь на множество бездушных кукол. Поскольку никаких ключей к решению у меня не было, я задержалась там дольше, чем рассчитывала. Моя несколько отчаянная тактика, приведшая в конце концов к успеху, была – разбивать зеркала. Так, игнорируя все правила этого лабиринта, я в конце концов добралась до Тедзимы, который прятался в центре своего мира. Я убедила его сдаться и забрала «шкатулку».
В реальном мире прошел всего один день, однако субъективно я провела в «шкатулке» год. Неправдой было бы утверждать, что я не устала.
Кстати говоря, Тедзима и Судзу Амемия – вовсе не парочка. Во что бы он там ни верил, для его любимой он не более чем один из множества школьников, с которыми она перекидывалась парой слов. Реальная Амемия довольно симпатична, однако и близко недотягивает до идеальной девушки, на которую я натыкалась в зеркальном лабиринте.
Его «шкатулка» испускает слабое, дешевое сияние, точно оклеенная серебряной бумагой. Я роняю ее на землю и давлю ногой. Несмотря на свои размеры, «шкатулка» ломается почти без сопротивления.
Теперь мне придется начать все сначала.
…Сколько я еще буду это продолжать? Сколько еще смогу?
– Тебе опять не удалось заполучить «шкатулку».
Я сердито смотрю на автора этих слов, возникшего из ниоткуда.
– «О»!
Сейчас он принял вид отца Юкито Тедзимы, но очаровательная улыбка выдала его с головой.
– Почему бы тебе уже не сдаться? Второй раз тебе пустую «шкатулку» не добыть, да и овладеть ей ты не сможешь.
– Возможно. Но это не имеет значения; я продолжу искать «шкатулку», и я сделаю из «Ущербного блаженства» настоящее. Я сделаю всех в мире счастливыми.
– И ты согласна ради этой цели пожертвовать собой?
– Да. Потому что я –
– А_я___О_т_о_н_а_с_и.
На мое твердое заявление «О» презрительно усмехается и исчезает.
Не помню, сколько времени мы уже играем в эти кошки-мышки. В моей памяти остались только недавние события.
Все драгоценные воспоминания, которые, возможно, когда-то существовали, уже не вернуть.
К примеру –
– …Ах.
Теплое, уютное ощущение расплывается в моем сердце, когда какое-то имя почти что всплывает в памяти; но кусочек прошлого воспоминания исчезает прежде, чем я успеваю его ухватить.
