Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 6 - [9]

ДАЙЯ

Я люблю тебя, Коконе. И всю жизнь буду любить.

КОКОНЕ

Мм. Я верю.

ДАЙЯ улыбается радостно, как невинное дитя.

КОКОНЕ улыбается в ответ.

КОКОНЕ (монолог)

За это счастье я готова отдать все.

3. Берег реки, сумерки

КОКОНЕ входит в реку, не разуваясь.

КОКОНЕ (монолог)

Мой мир был теплый. Теплый, как Дайя. Ласковый мир, в котором я жила; он слегка сверкал, как во французском фильме, который я видела когда-то. Я чувствовала, что меня окружает чистое блаженство.

Шаг за шагом КОКОНЕ заходит дальше в алую реку.

КОКОНЕ (монолог)

Но я ошибалась. Я не понимала, что другие люди живут не в том ласковом мире, в каком я думала, что живу. Я не знала, что другие видят мир холодным, грязным, жестоким, и что от встречи с мирами этих людей мой мир тоже…

Какой-то мусор, плывущий по реке, касается мокрых ног КОКОНЕ.

КОКОНЕ (монолог)

…станет грязным.

ДАЙЯ быстро заходит в реку следом за ней.

КОКОНЕ (монолог)

Дайя… Не связывай себя тем своим обещанием любить меня вечно. Твое счастье для меня важнее, чем мое собственное. Я сделаю для тебя все, поэтому –

Такой же вымокший ДАЙЯ обнимает ее.

ДАЙЯ

Коконе, не бойся. Я останусь с тобой.

КОКОНЕ дрожит в его влажных объятиях.

КОКОНЕ

Ты холодный.

ДАЙЯ поспешно выпускает ее.

КОКОНЕ (монолог)

Если я буду мешать тебе стать счастливым, тебе ведь будет легче отбросить меня, да?

◊◊◊ Кадзуки Хосино – 11 сентября, пятница, 22.15 ◊◊◊

Мы должны избегать [рабов] Дайи.

Все еще не представляя, что делать дальше, мы выбираемся из-под моста, чтобы не наткнуться на [рабов]. Оставаться здесь – плохая идея.

Ироху-сан мы оставили – у нас не было выбора. Конечно, мы не хотели, но, если бы мы потащили ее домой, фальшивая кровь вызвала бы слишком сильные подозрения; вдобавок мы потеряли бы драгоценное время. Жаль, что я вынужден так поступить; но ей всего два часа предстоит продержаться, а потом мы закончим эту битву.

Внезапно Харуаки произносит неуверенным тоном:

– …Эмм, Хосии, не уверен, что это стоит говорить, но…

– Мм? Что такое?

– У тебя сейчас такой страшный вид! Похоже, Дайя тебя серьезно достал, да? Оставить семпая под мостом логично, конечно, но ты с таким безразличным видом это сделал…

– Э?

Правда?

Я и не заметил… но, сдается мне, он прав. Что-то сейчас со мной явно не так – особенно если учесть, что я только что про себя обозвал Дайю слепым ублюдком.

– Наверно, ничего удивительного, что ты малость не в себе от того, что он украл у тебя Марию-тян, но если ты не успокоишься, то окончательно «поплывешь», нет?

– Да.

Успокойся, Кадзуки. Успокойся и придумай, как вернуть Марию.

– И, честно говоря, я по-прежнему хочу помочь Дайяну… хотя и знаю, что это будет непросто.

По правде сказать, спасение Дайи начисто вылетело у меня из головы. У меня все вылетело из головы, кроме Марии.

– …Угу.

Конечно, я тоже хочу спасти Дайю, если только это возможно, но при каждой мысли о Марии я невольно злюсь на него. И я не могу заставить себя не думать, что дешевая жалость мне будет только мешать.

С другой стороны – если я буду избегать думать о Дайе, это может закончиться моим поражением. Но да… прямо сейчас мне лучше бы подумать о чем-нибудь другом, о чем-то, что позволит забыть мою злость. И это будет –

– …Коконе.

Да.

В таком случае первое, что приходит в голову, – Коконе Кирино.

✵

Два дня назад, вечером 9 сентября, Коконе пригласила меня к себе в комнату.

Я там был впервые. Комната была обставлена в темных тонах и выглядела нарочито стильной. Однако на меня она произвела странное впечатление. Какая-то непоследовательность здесь чувствовалась; стиль выглядел ненатуральным. В общем, эта комната и Коконе не сочетались друг с другом. Я чувствовал какую-то искусственную необходимость, которая заставляла ее жить в такой комнате.

Ну, поневоле так подумаешь, если знаешь, что я сделал с Коконе.

Эта комната олицетворяет ее трансформацию.

И нужна она, чтобы – забыть Дайю.

– …Не нужно больше скрывать. Расскажи мне, что случилось с Дайей.

Коконе решила прекратить делать вид, что Дайи нет и не было никогда.

Первое, что я подумал, услышав это, было:

Слава богу.

Я все равно собирался рассказать ей про Дайю. Нет… у меня просто не было иного выхода. Пренебрегать Коконе или держать ее в неведении – в моем сражении с Дайей это просто недопустимо.

Так что я был признателен ей, что она собралась с мыслями и приготовилась сама, без посторонней помощи. Ведь мой предстоящий рассказ – на грустную тему; лично я бы предпочел об этом молчать.

…Ошибка, которую Дайя совершил в прошлом.

…Боль, от которой Дайя страдает в настоящем.

…Трагический конец, который ждет Дайю в будущем.

Это знание наверняка заставит ее винить себя.

Это знание наверняка расстроит ее.

Это знание наверняка будет терзать ее.

Но все равно я ей рассказал.

Я рассказал ей про Дайю все.

Коконе лишилась дара речи.

Когда я закончил свое объяснение, она молча стояла и смотрела в стену за моей спиной с совершенно ошеломленным видом.

Ничего не делала, лишь глубоко дышала. И я счел правильным уйти.

На следующий день она снова сказала мне прийти к ней. Когда мы здоровались, я заметил, что ее веки набрякли, но в остальном она выглядела как обычно.

Однако едва я закрыл дверь в ее комнату, Коконе принялась расстегивать блузку.