Пусть всегда будут танки - [30]

– Да, – офицер подошел к контейнеру, заглянул сквозь прозрачное полиэтиленовое оконце внутрь. – Он всегда мне казался беспокойным малым, даже когда состоял из одного куска. Пацаны! – безопасник посмотрел на танкистов «Дозора». – Познакомить вас с нашим ветераном? Алексэндру Крайчек, позывной Румын. Более ста боевых выездов – и ни царапины. А в последнем отделали его как духа вшивого. Словно через мясорубку пропустили, – встретив скучные взгляды, офицер сжалился. – Ладно, устали. Понимаю, – а потом ткнул пальцем в оконце и проговорил, обращаясь к тому, что лежало в контейнере. – Видишь, опарыш, никто не хочет с тобой общаться! Никто! Пока! Передавай привет Земле!

Здоровяк облокотился о стойку и сказал тихо:

– Румын – отработанный материал «Арены Смерти». Слыхали наверняка о таких?

– Нет! В первый раз слышим! – поспешили заверить танкисты.

– Ну, не слыхали, так услышите, – доверительно проговорил здоровяк. – Кто-то поставил на Румына и здорово погорел, теперь исходит желчью. – Он кивнул в сторону офицера безопасности, затем отодвинулся от стойки, перевел взгляд на монитор. – Так бывает. Румыну нужно было уйти непобежденным чемпионом. Но он этого не сделал, поэтому ему помогли. Редко случается так, что три «Рельсотрона» стреляют в одну и ту же точку.

– Хорош трепаться, – безопасник привалился к стойке. – Если бы пацаны были не в теме, им бы не открыли сюда допуск. Они-то побольше в курсе, чем некоторые.

– М-да, – протянул только Босс.

Они долго спускались на лифте. Чтобы защитить город от метеоритов, радиации и перепадов температур, большая часть Лагуна-Сити была расположена в полости Леонова-Бина – одной из аномальных пустот в лунной коре.

Наконец кабинка остановилась на минус тридцатом уровне. Антон ожидал увидеть за дверями потерну из серого бетона, в монолитные стены которой будут врезаны металлические вроде тюремных двери. Где-то будет капать вода, а ветер – стенать голосом искалеченного Крайчека.

Но на минус тридцатом оказалось все равно что в узком переулке в старом районе большого города. Под стенами – мусорные баки и ржавые железки. Под потолком – трубопроводы разного диаметра. Ниже – вывески, ветви чахлых деревцов, мерцающие лампы дневного света. За ближайшей открытой дверью оказалась тесная кофейня, дальше – мастерская по ремонту мобильных устройств, еще дальше – контора юриста. Верблюд сразу заметил вывеску «Курительные смеси», толкнул в бок Бульдозера и показал глазами на витрину, на которой были выставлены кальяны.

– Хоромы будут у вас тесные, не царские палаты, – сказал, шагая впереди всех, безопасник. – Зато у каждого – отдельные. Хотя если кто-то захочет пожить с другом, то можно будет договориться и насчет комнаты на двоих!

От Антона не укрылось, что при этом безопасник подмигнул Боссу. Ненадолго вернулась морская болезнь, и танкисту пришлось усилием воли подавить спазм. Ну да черт с ними, с извращенцами, лишь бы свое дело делали и другим жить не мешали.

Они свернули из основного коридора в боковой, еще более узкий. Там пахло дешевой бытовой химией и жратвой. С двух сторон тянулась вереница китайских дверей, которые можно вскрыть при помощи консервного ножа. Навстречу безопаснику выдвинулась неприлично растолстевшая в условиях микрогравитации бабища. Антону показалось, что она не идет, а плывет, как дирижабль, заполняя собой пространство от стены до стены. На Земле она наверняка была бы куда менее грациозной. Угодливо улыбаясь безопаснику, бабища перекинулась с ним парой фраз и выдала колоду пластиковых карт. Офицер раздал карты танкистам.

– Корпорация дает вам сутки на отдых, а после – в седло, на танкодроме ждут свежее мясо.

Послышались щелчки замков, заскрипели дверные петли. Танкисты начали расходиться.

– Если кому-то станет хреново – там есть кнопка вызова врача, – напутствовал безопасник напоследок. – Если что-то сломается – там же вызывается сердитый техник, если кто-то будет обижать – зовите меня. Через двадцать четыре часа, точнее – через двадцать шесть с половиной, я или мой заместитель прибудем за вами, чтобы показать дорогу к танкодрому.

Комнатка действительно оказалась – ни повернуться, ни развернуться. Тут тебе и спальня, и кухня, и столовая, и кабинет, и библиотека. И все в одном объеме. Койка была на втором ярусе, почти под потолком, потому что под ней находился кухонный стол. Но Антон не был привередой, к тому же трое суток на борту шаттла его по-своему закалили.

Он открыл холодильник. Внутри все было заставлено уже знакомой ему «космической» едой – сублимированными продуктами или консервами. В качестве подарка от корпорации и приятного сюрприза обнаружился десяток банок пива и десяток – колы. Антон открыл колу, приятная резкость прогнала остатки тошноты.

За тончайшей перегородкой находился санузел. Унитаз без крышки, дешевый гидробокс, треснутая раковина. Антон включил воду в боксе: струи потекли вяло, с обиженным шумом. Вода, само собой, отдавала химией, но по-другому здесь быть не могло, ведь в Лагуна-Сити использовался замкнутый цикл водоснабжения. Причем на Луне было достаточно водяного льда, чтобы построить для жителей Лагуна-Сити настоящий гидропарк. Но эта вода в основном использовалась для нужд самых разных отраслей бурно развивающейся лунной промышленности, и особенно много ее уходило на производство гидразина – топлива для космических аппаратов. Поэтому на душу поселенца приходился самый минимум, большую часть из которого производил он сам.