Пусть умрёт - [156]

      По жребию Малишис взлетал вторым.

      Машина противника рванулась с места, и время пошло.

      Диспетчер дал разрешение на взлет.

      Малишис почувствовал, как мгновенно вскипела кровь, как будто в вены впрыснули экстракт пеперони, и плавно переместил рычаг на положение «форсаж». Навалилась тяжесть. Машина побежала туда, где в колышущемся мареве только что исчез его, теперь уже смертельный, враг.

      Под брюхом самолета земля отцепилась от шасси и стала быстро проваливаться вниз. Русская машина вела себя великолепно, и он подумал, что у Фалькона, конечно, электроника покруче, но планер все же у «МиГа»... Послушный, как хорошая лошадь. Одним словом – сool!

      Машины стали расходиться на исходные позиции – таковы правила. Без правил нельзя. Это не дворовая драка, где можно изловчиться – и коленом по яйцам! В джекпоте – большие бабки. Одна машина чего стоит!

      Он посмотрел на приборы: высота – 300, скорость – 450. Нужно было выйти на эшелон 400; его хэдинг – юг.

      Малишис обрадовался – на юге ему всегда везло. Он вспомнил брюнетку из Сан-Паулу. Жаркая была штучка... он даже немного влюбился. Потом мысли о ста тысячах – новеньких, хрустящих – безжалостно вытеснили брюнетку из головы. Чтобы бабки истратить самому, а не на похороны нужно ухитриться на триста первой секунде зайти ему в хвост. Главное, вынести перегрузку – кто бОльшую вынесет, тот и зайдет в хвост... Всё просто! Но тот тоже не green horns[35] – тогда в России показал неплохой класс. Русский майор хвалил обоих.

      Миновав красный монгольфьер, Малишис ушел дальше в океан и совершил разворот.

      — Красный! Доложи готовность, Красный!..

      Это «Земля»; нужно ответить.

      — До рубежа четыре тысячи! Высота четыреста двадцать... скорость 475... Красный готов! Over!

      — О'кей,  сближение, до рубежа даю тридцать... не спеши на тот свет, приятель... God bless you![36]

      В это время Алёна, не ведающая о мыслях, проносящихся в голове Малишиса, снимала происходящее на неучтенную Вовиком девятнадцатую видеокамеру. Рядом, намертво прилипнув к окулярам биноклей, Максимов с Филом следили за последним актом драмы, разворачивающейся в небе над ними.

      А посмотреть, действительно, было на что.

      Красивая была картина – чего не отнять того не отнять. Над океанским простором, расцвеченным в бирюзовые тона, красная машина сделала боевой разворот вокруг монгольфьера, похожего издалека на запущенный каким-то шутником огромный перевернутый плод инжира. Маневр добавил немного высоты, и самолет исподволь, как бы нехотя, лег на курс. С оглушительным треском расколов небо над утесом, оставляя за собой зыбкую пелену истекающих из сопел раскаленных газов, он ушел навстречу противнику.

      Где-то посередине между монгольфьерами, несколько в стороне от линии их соединяющей, завис вертолет съемочной группы – в бинокль был хорошо виден парень в наушниках с камерой, легкомысленно свисающий из сдвинутой двери.

      Похожие на журавлей с застывшими, отведенными назад крыльями, самолеты стремительно сближались – столкновение казалось неизбежным.

      Сердобольная Алёна зажмурила глаза, и вдруг…

      За ничтожную долю секунды до того как слиться в огненном  объятии, машины разошлись в разные стороны.

      Совершив эту небезопасную рокировку, противники умчались в направлении воздушных шаров. Все происходило так низко, что наши отчаянные искатели приключений, как по команде, втянули головы в плечи, когда одна из машин, выплюнув короткий язык пламени и дохнув керосиновым перегаром, прошла над ними.

      Самолеты достигли рубежей разворота одновременно и, выполнив вираж, вновь развернулись друг другу, как будто какая-то неодолимая сила вновь поманила их на смертельное свидание. Огонь был открыт, когда они сблизились до нескольких сотен метров.

 –  Ну, что я говорил! – почему-то шепотом «заорал» Максимов. – Однако, ситуация обостряется.

      Похоже, ни один из самолетов все же не был задет, и они опять, чудом проскочив друг мимо друга, разошлись невредимыми.

      — Мальчики, а может все же у них патроны холостые? – с надеждой в голосе предположила Алёна.

      — Когда эти придурки на самом деле поубивают друг друга, поймешь какие у них патроны, – огрызнулся Максимов.

      А тем временем самолеты, развернувшись, вновь стали сближаться.

      В этот момент  они были похожи на дуэлянтов, сходящихся к барьеру, и, когда до роковой черты остался последний шаг, они неожиданно взмыли вертикально вверх.

      Турбины взревели на форсаже…

       «Вот и всё, приятель... Приговор окончательный – обжалованию не подлежит. Забыл ты наставления майора Панина,  – промелькнула в голове у Малишиса злорадная мыслишка. – А ведь неоднократно предупреждал он нас, дружище… вспомни его наставление: «Don’t show off without need»[37]. Ты совершил ошибку, приятель, и придется расплачиваться. Что, поделаешь – не вовремя ты выполнил переворот Иммельмана , дружище, не вовремя… И перевернуть самолет поспешил – вот и скорость потерял… Видишь, к чему привело твое ненужное пижонство? Теперь я у тебя в хвосте, приятель…»