Пусть сеятель знает - [6]

- Вы тоже ученый? - спросил у него командир.

Валерий предпочел промолчать. Пожалуй, он бы теперь и сам не мог точно определить свою профессию. Филолог по образованию, он вскоре забыл за ненадобностью даже те жалкие сведения, которыми запасался перед экзаменами. Зато его память была напичкана самыми разнообразными знаниями по кибернетике и биологии,, медицине и международному праву, космоплаванию и столярному делу. Он владел приемами джиу-джитсу, занимался слаломом и подводной охотой, имел права шофера первого класса, ходил с альпинистами на Памир. И при всем этом он служил разъездным корреспондентом в областной комсомольской газете, и только два раза ему удалось выступить в союзной прессе. Валерий, как и каждый журналист, очень надеялся, что когда-нибудь ему встретится настоящий материал, и он сможет написать книгу… И вот теперь казалось, что его мечта близка к осуществлению. Он заклинал судьбу, чтобы контейнер не просто унесло течением, чтобы осьминоги оказались представителями нового, совершенно неизвестного науке вида…

Между тем восьми руки й не отходил от иллюминатора. Казалось, он внимательно наблюдает за действиями людей. Командир, видимо, интересовал его уже меньше. Чаще всего осьминог останавливал взгляд на Славе, когда тот включал приборы и управлял кораблем. В такие моменты моллюск расцветал радугой красок, переходя от черного к пепельно-серому, от зеленого к салатному, желтому, оранжевому, розовому, красному, он покрывался пятнами, становился полосатым…

- Жаль, что в этих условиях мы не можем наблюдать тончайших оттенков,- сказал Слава.- Их - сотни. Но система прожекторов даже у нашего батискафа еще далека от совершенства, а пластмасса иллюминаторов не идеально прозрачна. Зато она имеет большой запас прочности и выдерживает такое давление, где стекло превращается в порошок.

Прочность пластмассы все трое вскоре оценили по достоинству. Осьминог на минуту исчез из поля зрения, а затем послышались сильные удары по корпусу корабля. Прежде чем люди опомнились, в иллюминаторе показалось щупальце, размахивающее большим камнем. С методичностью и быстротой пневматического молота камень забарабанил в окошко.

Слава протянул ручку управления на себя, бросая батискаф круто вверх, вправо, влево. Но осьминог не отставал. Он, видно, плотно присосался к кораблю и совершал виражи вместе с ним, не прерывая своего занятия.

- Хочет познакомиться с нами поближе,- проговорил Валерий.

- Выключите свет в салоне! - приказал командир, почувствовав, что настала минута, когда следует быть решительным.

Салон погрузился в темноту. Но это ничего не дало. Осьминог продолжал барабанить, лишь изредка делая паузу, чтобы заглянуть в иллюминатор.

- Может быть, он видит нас и в темноте? - предположил Валерий.

- Вполне вероятно,- ответил Слава.- Термоскопические глаза, инфракрасное зрение. Глубоководные кальмары видят тепловое излучение. Почему бы и этим упрямым тварям…

Он осекся, подумал, что все-таки гидробиолог не должен так отзываться о тех, кого *исследует.

Осьминог тем временем убедился в невозможности пробить окно. Он перестал барабанить, в последний раз посмотрел в темный иллюминатор и исчез.

- Фу! - с облегчением вздохнул Валерий.- Все же лучше, что близкое знакомство не состоялось.

- Еще состоится,- пообещал Слава.- И может быть, мы найдем ответы на некоторые загадки.

- Ты имеешь в виду то, как он пытался ворваться к нам? - спросил Валерий.

- Нет,- ответил Слава.- Все осьминоги умеют обращаться с камнями. Еще Кай Плиний

Старший описывал, как восьмирукие врываются в раковины моллюсков. Осьминог несет пост у раковины, стоически ожидая, пока она откроется. А затем, улучив момент, бросает в нее камень - и готово: раковина уже не сомкнется. Празднуя победу, захватчик поедает хозяина.

- Так он принял батискаф за раковину? - съехидничал Валерий.

- Вот о его намерениях мы ровно ничего не знаем. А жаль,- сказал Слава, оставаясь серьезным и сосредоточенным.

Валерий перетаскал в свою каюту все книги по гидробиологии из судовой библиотеки, а заодно и из кают участников экспедиции. Помимо того он приставал с бесконечными вопросами к Славе, Тукало, ихтиологам. В основном эти вопросы касались головоногих моллюсков.

- Вы что, всерьез решили стать гидробиологом? - недоумевал Тукало.

Журналист отмалчивался. Ему не хотелось объяснять Никифору Арсентьевичу, что он просто увлекся, как увлекался много раз, знакомясь с новым для него делом.

За эти дни бухту исследовали и водолазы, и подводная лодка, и батискаф. Контейнера не нашли. Водолазы установили, что радиоактивность на разных участках дна меняется. Как ни странно, ее уровень был наиболее высоким не там, где лежал контейнер, а метрах в пятидесяти, у входа в подводное ущелье. Водолазы проникли в ущелье, но попали в такой лабиринт, что исследовать его не решились, оставив эту задачу на долю дрессированных дельфинов.

Спустя еще два дня прибыла и Людмила Николаевна со своими дельфинами Пилотом и Актрисой, уже успевшими снискать известность в научных кругах. Дельфины и здесь сразу же стали всеобщими любимцами. Даже суровый командир подлодки играл с ними в мяч и угощал их рыбой. При этом он иногда забывался и заливисто хохотал, а дельфины раскрывали свои пасти и их глаза лучились от удовольствия. Порою Актриса от избытка чувств даже позволяла себе легонько ущипнуть командира, а потом говорила «извините». Это было одно из сорока пяти слов, которые она умела произносить дыхалом - ноздрей, снабженной сильной мускулатурой и плотно закрывающейся при погружении дельфина в воду.