Пусть простить меня невозможно - [3]

Шрифт
Интервал

Смысл снова появился. Через какие-то секунды заорал, и в камеру ворвалась охрана, а я ору и улыбаюсь, как идиот. Меня заткнуть пытаются, а мне по фиг. Меня прет от счастья. В итоге в карцер затолкали, а я и там улыбался, как псих невменяемый. И нежность щемила. До боли, до полной потери контроля.

«Ждет она тебя».

Можно сказать «любит», «скучает», «тоскует», но все это ничто в сравнении с «ждет». В этом слове намного больше. Оно настолько глубокое, емкое, что и добавить нечего. И я сам начал ждать. Надежда появилась. Слабая и хрупкая. Невесомая и прозрачная. Надежда, что все может быть хорошо у нас.

Меня ненависть отпустила, злость ушла.


А потом Лешаков появился. Гость тот самый. Есть в жизни справедливость. Суку к нам перевели. Вот и свиделись. Обрюзгший, зашуганный и жалкий. Меня увидел чуть штаны со страху не испачкал. И не зря — приговор у меня в глазах прочел.

Мне не пришлось его… Он сам. Вены порезал заточкой. И суток не пробыл здесь. Страх оказался страшнее смерти. Или совесть замучила, а, может, сломался окончательно. Таких, как он, падение крошит на осколки. Слишком много власти, а потом слишком низко пал. Из князей в самую грязь, когда каждая шестерка харкнет в тебя или пнет носком сапога. Когда парашу чистить заставляют и в ногах у простых мужиков ползать. И ломают. Каждый день беспрерывно ломают. Из человека в животное. Оно ведь внутри живет. У каждого разное. У кого-то хищник благородный, а в ком-то шакал трусливый. Только в Лешакове насекомое спряталось, мерзкое, отвратительное, которое и раздавить противно. От хруста стошнить может. Но я бы суку давил. Я бы его душил и рвал зубами. Только не дали мне. Может, оно и правильно. Не вышел бы я тогда оттуда. Сел бы за паскуду еще на пятнадцать.

Его труп вынесли с камеры под улюлюканье зэков, а я жалел, что не сам его.

А потом понял, что его за меня. Заказ с воли пришел — убрать. От кого? Никто и не знал. А если знали, то молчали. Да, я и сам мог догадаться.

Ее письмо получил через месяц и впервые открыл. Руки дрожали, как у наркомана, и ломало зверски. Первое слово увидел и глаза закрыл. Больно читать.

Я его затер до дыр. Затрепал. Перечитывал и перечитывал. Как ненормальный.

На ладошки обведенные смотрел, свою руку прикладывал. Сравнивал. Прятал его под матрац и снова доставал. Она писала так, будто не прошло почти два года. Будто я на каждое письмо отвечал. Будто только вчера расстались. Ни одного упрека. В каждой строчке любовь. Абсолютная. Как непреложная истина.

Простила или нет, не знаю. Прощение — это нечто очень неуловимое. Иногда легко сказать «я прощаю», да проще и не бывает. А вот простить на самом деле невероятно трудно. Осадок внутри остается. Вязкий, тягучий. Или как пятно после химического вещества. Смоешь, а оно все равно там. Потому что въелось. Даже если сверху закрасить — со временем проявится. Вот какое оно, прощение. И я хотел знать, сколько пятен оставил у нее в душе. Смоются ли они когда-нибудь окончательно или будут отравлять ее вечно, даже если примет обратно? Только в письме этого не видно. В глаза смотреть надо. Там все прячется: и боль, и прощение, и приятие. Там и есть окончательный приговор. Не уйду я теперь. Пусть сама прогоняет.

И я ей ответил. Написал

«Если все еще ждешь… жди, пожалуйста. Я скоро. Сил нет — домой хочу. К тебе, Оксана. Ты только жди».


* * *

Спустя пару месяцев я таки освободился. Кто вместо меня сел, не знаю. Потом сказали — должник Ворона. Деньги семье очень нужны были. Решил себя продать ради родных. Что ж, всякое бывает. Не скажу, чтоб угрызения совести мучали. Каждый знает себе цену. Я же хотел на свободу. Домой хотел. К Оксане. Так сильно хотел, что мне было плевать, кто и как за меня теперь отматывать срок будет.

На улицу вышел, сжимая пакет с барахлом, и мне страшно стало. Говорят, когда человек долго сидит за решеткой, он боится свободы, не знает, что с ней теперь делать. Только ложь все это. Не нужно долго сидеть для того, чтобы воля ворвалась в легкие и мешала дышать, сбивала все мысли. Достаточно, чтоб тебя заперли даже на сутки, и уже потом мир иным кажется. Я вышел отсюда другим человеком. Только сейчас это понял. Смотрел на прохожих, на небо, на проезжающие машины и понимал, что другой я. Ценности в жизни поменялись, приоритеты сдвинулись, смысл изменился. Я стою у дороги и понимаю, что счастья хочу. Жить хочу. Терять больше нельзя. Никого.

Ей звонить боялся. Увидеть хотел сначала. В те самые глаза посмотреть и понять, есть ли оно это счастье, и только тогда наконец-то сделать первый вздох свободы. У каждого она своя. У кого-то в одиночестве, а у кого-то в чьих-то глазах. И я, как идиот, просто пришел к ее дому и ждал, когда выйдет. Увидел и чуть с ума не сошел. И страх опять появился. Да, у меня, у взрослого мужика, который и сам убивал и смерть видел, появился страх подойти к ней. Имею ли право? Кто я для них сейчас? Может быть, писать это одно, а вот так воочию принять… После всего, что натворил.

Тенью шел следом. Жадно пожирая взглядом и фигуру, и походку, отмечая, что не изменилась. Нет у этой женщины возраста. Она всегда особенная: то утонченно изысканная, то смешная и растрепанная, словно девчонка. Смотрю, как волосы развеваются на ветру, как поправляет их за уши, перекидывает сумочку через плечо, а меня уносит. Закричать. Позвать по имени и не могу. Так и шел чуть поодаль. А в метро потерял из вида и запаниковал. Бросился следом. Дежа вю. Один в один. Как когда-то при первой встрече. В вагон заскочил и когда понял, что заметила — замер. Пленкой назад все отмоталось. Так же в метро, и она свежая, пахнущая яблоком, с пластырем в руках. Приклеила меня к себе намертво.


Еще от автора Ульяна Павловна Соболева
Краденое счастье. Книга 2

У меня отняли все. Лишили имени, средств к существованию и даже лица, но за все приходит расплата. Я собираюсь отомстить и вернуть самое дорогое, что у меня отобрали. Какой ценой? Это не имеет значения. 18+!


1000 не одна боль

Я — собственность Аднана ибн Кадира, бедуинского шейха. Нет, это не фантастика, это наше время и моя страшная реальность. Безмолвная невольница, у которой отобрали даже имя, я должна попытаться выжить. И никому нет дела до моих мучений и слез, потому что зверю все равно, что чувствует его вещь. Он не умеет любить, он умеет дарить только боль.


1000 не одна ложь

Я думала, что ужасы в чужой стране остались позади, а зияющая дыра в сердце будет кровоточить вечно воспоминаниями о недолгом счастье, пока я пытаюсь жить дальше ради своего ребенка… Но однажды прошлое жестоко ворвалось в мою, казалось бы, неприметную жизнь и обрушилось на меня волной невыносимых страданий и чудовищной лжи, возвращая обратно в самый дикий кошмар…


Я тебя не знаю

Женя прожила в браке с мужем более двадцати лет. У них три чудесные дочки. Но однажды она узнает о предательстве и измене мужа и они расстаются. Женя изо всех сил пытается строить новую жизнь, пока ей вдруг не звонят из больницы и не просят приехать за Кириллом, который получил травму и ничего не помнит. Что это? Насмешка судьбы или шанс начать все сначала? Ведь Женя по-прежнему любит Кирилла, но прощать его не намерена.Содержит нецензурную брань.


Бумажные крылья

На Олю в подъезде нападает компания молодых «отморозков», они пытаются ее изнасиловать и отобрать сумочку. В последний момент ей удается избежать ужасной участи, а через время семнадцатилетняя дочь Оли знакомит мать со своим парнем и та узнает в нем одного из тех самых несостоявшихся насильников. С этого момента вся жизнь Ольги и ее семьи вывернется наизнанку.


Черные вороны 9. Пекло

Первая любовь, жажда свободы. Я сбежала. Бросила отца, учебу, подруг и вылетела в Стамбул, чтобы встретиться со своим любимым… Но вместо этого оказалась совсем в другом месте. В самом настоящем пекле без надежды на освобождение и без права на жизнь. Найдет ли меня здесь кто-нибудь? Неизвестно. Меня больше нет. ВНИМАНИЕ! Ремейк серии «Любви за гранью». Могут быть и будут повторения в тексте! Похожий сюжет (параллельная линия с Максом и Дашей)! Похожие диалоги из ЛЗГ и тд. Но именно в этой книге будет новейшая своя линия, в ЛЗГ ее нет, но все же это адаптация.


Рекомендуем почитать
Одиночки по жизни

На первый взгляд они обычные люди. Он просто хмурый, неприветливый парень. Она - веселая и жизнерадостная девчонка. Они оба помешаны на машинах и обожают шальной адреналин ночного города и высоких скоростей.  Они не мыслят себя без музыки. Он пишет песни, для того, чтобы их никто не услышал. Она - радио ди-джей, голос ночного эфира, без лица, с псевдонимом вместо имени. Они оба - одиночки по жизни. Что будет, когда песня парня помимо его воли попадет на радио и "голос ночи" начнет искать скрытного таланта? А если они случайно окажутся в одной команде челленджеров? Что если два одиночества встретятся?


По ту сторону экрана

Зрители в восторге от популярного телешоу. Его красивая, остроумная, доброжелательная ведущая — кумир миллионов. Но что происходит с ней по ту сторону экрана?Неотразимую телезвезду изводит ревностью и бесконечными придирками надоевший муж?Значит, надо избавиться от благоверного раз и навсегда. Чтобы ничто не мешало наслаждаться жизнью.Чтобы наконец почувствовать себя не только успешной, но и счастливой.


Встреча с прошлым

Настоящая любовь требует величайшего самопожертвования. Чтобы уберечь любимого человека от мучительного разочарования, героиня берет на себя вину за то, чего никогда не совершала. В разлуке проходит несколько лет, и вот они встречаются снова. На этот раз их любовь побеждает все обиды, подозрения и сомнения, и герои романа наконец находят свое счастье.


Долина грез

Для Милдред Догэрти, героини романа, главным в отношениях двух любящих людей всегда была полная честность. И когда она поняла, что возлюбленный предал ее, она без раздумий порвала с ним. Но через несколько лет их дороги с Норманом Ллойдом снова пересеклись. И эта встреча заставила ее на многое взглянуть совсем по-другому.


Любимая балерина

Очаровательная талантливая балерина Люси находит свое счастье, встретив молодого успешного дипломата Джулиана. Однако его мать прикладывает все усилия, чтобы разлучить влюбленных. С необыкновенной изобретательностью она клевещет на Люси…


Сердечный трепет

Они совершенно не подходят друг другу. Он преуспевающий адвокат, а у нее свое кафе в Гамбурге. Его переполняют нереализованные желания, а она пытается в них разобраться. Он любит свою мебель, а она – свои проблемы. И при этом оба любят друг друга. Но в одно проклятое утро все рушится в одночасье. С разбитым сердцем садится она в машину, одержимая жаждой мести. Тем более что завтра ей исполнится 32 года.


Пусть любить тебя будет больно

Я была счастлива настолько, насколько может быть счастлива женщина, но у каждого счастья есть свой срок годности, и моё изначально оказалось просроченным. Глупо верить, что человек может расстаться со своим прошлым и измениться. Люди не меняются, они надевают маску, подстраиваясь под обстоятельства и заставляя тебя верить, что это и есть их настоящее лицо. Пока вдруг неожиданно эта маска не раскалывается на части, и ты с ужасом понимаешь, что рядом с тобой всё это время находился совершенно чужой человек, а вся ваша совместная жизнь – сплошная ложь и бутафория.


Пусть меня осудят

Пусть меня осудят, но иногда любовь как тяжелая болезнь, как наваждение и безумие. Страсть порой слепа и жестока. Я считала, что люблю мужа и счастлива в браке, что моя жизнь удалась, а измена – это предательство. А потом я встретила его… Руслан – сын криминального авторитета. Он младше меня на десять лет, он ненормальный, неуправляемый и жестокий. Для него нет ничего святого, он живет одним днем и у нас нет ничего общего… Только сердцу не прикажешь…