Пусть правит любовь. Автобиография - [5]
Мои приятели жили в квартирах с облупившейся краской на стенах и потрескавшимся линолеумом на полу. Мы сидели на ящиках из-под молока и пили Kool-Aid[2] из банок из-под желе. И все же эти места были полны жизни и любви. Куда бы я ни забрел, я был членом семьи. Мамы моих друзей относились ко мне как к собственному сыну. Они всегда ставили дополнительную тарелку с курицей, фасолью и рисом.
Саундтреком Бед-Стая был соул. В воздухе постоянно витала музыка. Кто-нибудь то и дело включал пластинки Джеймса Брауна на своем проигрывателе. Некоторые песни надолго застревали у меня в голове: госпожа Моди Осборн, которая снимала у моих бабушки с дедушкой жилье на третьем этаже, любила слушать «Rescue Me» Фонтеллы Басс, пытаясь утопить свою грусть на дне бокала. Не уверен, что хоть кто-нибудь ее спас, но я и правда любил эту песню.
Достопримечательности и звуки Бед-Стая: бумбоксы, соседские вечеринки, толпы мужчин вокруг жестяных транзисторных радиоприемников, из которых доносятся последние сводки с бейсбольной игры «Метс» и «Янкир», звуки сальсы, пульсирующие из многоквартирного дома, в котором в основном живут пуэрториканцы. Одежда висит на веревках, растянутых над переулками. Девочки прыгают через резинку напротив магазина у дома, где мы покупали миниатюрные бутылочные ракеты, ставили их на землю, поджигали и с легкомысленным удовольствием наблюдали, как они взлетают вслед за пешеходами – отсюда и их название «охотники за ниггерами». В такие моменты я становился плохим мальчиком.
А когда я был хорошим мальчиком, то ходил с бабушкой по ДеКалб-авеню на рыбный рынок за свежим хеком. Мы прогуливались мимо фруктово-овощных киосков, мясных лавок и парикмахерских, музыкального магазина и китайской забегаловки с пуленепробиваемой витриной. Дома я помогал бабушке обваливать рыбу в кукурузной муке и жарить ее на чугунной сковороде. После ужина она никогда не мыла сковородку. Она переливала немного масла в старую банку от Chock full o’Nuts, а остаток продолжал свою жизнь на сковороде. Годами копившиеся жир и любовь придавали ее блюдам оригинальный вкус, с которым по сей день ничто не может сравниться.
Кто был счастливее – Эдди в Бруклине или Ленни на Манхэттене?
Я никогда об этом не задумывался. Оба эти места имели характер и свою собственную подлинную атмосферу. Меня воодушевил бы любой из этих районов. Но от жизни одновременно в обоих местах мое вдохновение лилось через край. Я рвался вперед и изучал все крайности своих интересов и размышлений. Я понял, что могу найти приключение где угодно.
Возьмем наш шикарный район в Верхнем Ист-Сайде. Некоторые считали его чопорным или даже снобистским. Я видел в нем живописный пейзаж, практически парк развлечений. В нескольких шагах от нашей парадной двери находилась Пятая авеню, где у входа в Метрополитен-музей постоянно толпились люди: туристы, местные жители, школьники, продавцы хот-догов, продавцы открыток, акробаты, художники-карикатуристы, роликовые конькобежцы и мимы. Одним из таких мимов был Робин Уильямс, как я узнал много лет спустя во время просмотра ситкома «Морк и Минди».
В противоположном направлении находилась Мэдисон-авеню. Я не могу представить себе две более разные улицы, чем ДеКалб-авеню в Бед-Стае и Мэдисон-авеню на Манхэттене. ДеКалб-авеню была фанковой, Мэдисон – роскошной: квартал за кварталом тянулись бутики и книжные магазины, где я листал комиксы Peanuts и Curious George, антикварные магазины и художественные галереи со странными предметами и великолепными картинами в витринах, французские пекарни с блинчиками и воздушными круассанами.
После детского сада Junior Academy в Бруклине все перевернулось с ног на голову. С тех пор я проводил будни на Манхэттене, а у бабушки с дедушкой гостил только на выходных. Все потому, что родители записали меня в подготовительный класс Этико-культурной школы в Верхнем Вест-Сайде, а затем отдали в первый класс в Муниципальную школу № 6 всего в квартале от нашего дома. Поскольку в нашем районе жили очень богатые люди, P. S. 6 выглядела как прогрессивная частная школа. Она во всех смыслах образовывала и пробуждала.
В первый же день в школе к нам подбежал мальчишка, указал на меня и моих родителей пальцем и заорал: «У тебя мама черная, а папа белый!» До этого момента я никогда не задумывался о цвете кожи родителей. Они были такими, какими были. Да и какая разница? Кому какое дело? Что тут такого особенного? Упрек этого парня не имел для меня никакого смысла, но все-таки заставил задуматься. Меня записали в изгои, и я понятия не имел почему.
Когда в тот же день я вернулся домой, мама поняла, что что-то не так. Еще она знала, что детям трудно выражать свои чувства. Вот почему много лет назад мама придумала игру, в которой она превращалась в персонажа – волшебную собаку по имени Рафф-Рафф. Рафф-Рафф был моим другом, которому я мог рассказать все, что угодно. Мама подумала, что с его помощью можно заставить меня выразить те чувства, которые я пытался оставить при себе.
Игра начиналась с того, что мама просила меня сказать: «Абракадабра!» После этого она вдруг превращалась в Рафф-Раффа. Рафф-Рафф хотел услышать все, что было у меня на уме, все то плохое, что могло произойти за день, все мои страхи, все эти кошмары о том, что я оказался в могиле. Рафф-Рафф кивал, улыбался или смеялся, он всегда понимал меня. Рафф-Рафф хранил мои секреты и всегда помогал мне почувствовать себя чуть лучше. Чтобы вернуть маму, мне нужно было еще раз сказать: «Абракадабра», и вот она снова оказывалась передо мной. Рокси Рокер была одаренной актрисой, матерью и человеком, способным понимать чужие чувства, а также смешивать все эти три роли.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
История легендарной хардкор-рэп-группы, рассказанная одним из ее создателей, музыкантом U-GOD! Стиль Wu-Tang хорошо известен своей тяжелой музыкой и агрессивной лирикой, которая шокировала и восхищала все рэп-сообщество. U-GOD делится уроками, которые он извлек во время своего путешествия от организатора мелких проектов на Стейтен-Айленд до уровня международной суперзвезды. Что представлял собой Нью-Йорк в 1970–1990-х годах для молодых музыкантов из неблагополучных районов? Каково жить в условиях, когда приходится прятать под фанатской майкой бронежилет? Как в девяностых девять друзей, каждый мастер своего дела, каждый со своей ролью, собрались вместе, чтобы создать легендарную группу, которую вы знаете как Wu-Tang Clan? «Wu-Tang Clan.
Думаешь, что залог успеха – это только талант? Илья Черт, лидер группы «ПилОт» готов разбить этот стереотип. Он знает, о чем говорит: больше 20 успешных лет на сцене, тысячи концертов и столько же гастролей. Так в таланте лишь дело? «Анатомия шоу-бизнеса» – это уникальная возможность заглянуть в закулисную жизнь музыкантов, посмотреть из чего на самом деле состоит их успех. Какую роль играет музыкальное образование в шоу-бизнесе? Как делят гонорары? Из чего состоит гастрольный кодекс: что можно, а что – категорически нет? Что всегда в сумке у настоящего музыканта? Зачем нужен райдер и что бывает, если его не соблюдать? Почему музыкант должен быть хорошим управленцем? И много ли общего у звезды рок-н-ролла и обычного человека? Тебя ждут 33 главы про то, как живется настоящим музыкантам.
Его жизнь разделилась на «до» и «после» 19 сентября 2008 года. Как жить после того, как посмотрел в глаза смерти? Автобиография легендарного барабанщика BLINK-182 Трэвиса Баркера, написанная музыкантом после авиакатастрофы, – это своеобразное переосмысление ценностей. Семья, звание одного из лучших в мире барабанщиков, деньги, слава рок-звезды, гастроли… и все это может исчезнуть в любой момент. Трэвис честно расскажет о том, как BLINK-182 стали звездами, покажет памятные для него моменты творческого пути, проанализирует ошибки и поделится личным. Каждая глава здесь – как удар в барабан: громкая и разрывающая, словно биты, сделавшие Трэвиса легендой рок-индустрии.
Это необычное психоделическое путешествие в темное сердце 60-х. В то время, как музыка становилась все отвязнее, а наркотики все тяжелее, на олимп музыкальной славы взошла новая рок-звезда. Джимми Хендрикс – виртузоный гитарист, человек-загадка, человек-легенда. Изучив солидный список книг и интервью, Мик Уолл представил свое, совершенно не похожее на других исследование жизни и смерти Джимми Хендрикса. Это не только стремление разобраться в цепочке событий, который привели к его гибели в 27 лет, но и совершенно аутентичное погружение в эпоху. Мик Уолл – ведущий музыкальный журналист и биограф в мире рокмузыки.