Пусть грянет гром - [3]

Я это знаю.

И я доверяю Гасу больше, чем кому-либо другому.

Но я по-прежнему не рискую.

Мои родители, и все другие Западные, отдали свои жизни, чтобы защитить наш секретный язык. И не только, потому, что они были достаточно храбры, чтобы встать на пути Райдена и его стремления к абсолютной власти.

Насилие противоречит самому нашему существу.

Я никогда не забуду муки, которые охватили меня, когда я убил Буреносца, который пытался навредить Одри. Даже притом, что это была самооборона, было, похоже, что все мое тело было разрушено, и если бы Одри не помогла мне пройти через это, я не уверен, что смог бы не рассыпаться на кусочки. Я не могу рисковать - позволить силе моего наследия держать под контролем любого, кто не понимает зло убийства. Любого, кто столь не определен, как я, избегающего этого любой ценой. Любого, кто не готов пойти на жертвы, которые могут быть необходимы, чтобы препятствовать тому, чтобы он не попал в неправильные руки.

Даже Бури... независимо от того, насколько сильно они просят или угрожают. И да, они угрожали. Они сделали это чертовски прямо и ясно, "дезертирство" Одры они считают особенно серьезным нарушением особенно сейчас, когда они так нуждаются в ее помощи. Но если у них будет сила четыре на их стороне...

Я все еще не выяснил, как вести себя с любой из этих ситуаций... кроме как добавить их к моему списку Вещей, о которых я буду волноваться позднее.

- Я вернусь перед восходом солнца, - говорю я Гасу, когда я обертываю ветры вокруг себя и приказываю, чтобы они росли. Прохладная более сильная путаница порывов заставляет подниматься пыль с земли, когда она уносит меня в небо.

Мне требуется секунда, чтобы выбрать направление и сориентироваться, после этого действительно я все беру под контроль. Одри не шутила, когда говорила мне что навыки Странников Ветра одни из самых сложных навыков для обучения, и я определенно предпочитаю позволять им нести меня. Но это было не совсем, то, же самое, когда едешь с Фенгом или Гасом, и трудно говорить в моем шумном автомобиле. Так что, я вынудил себя научиться, как передвигаться самостоятельно.

Первый десяток раз, когда я попробовал, порывы били меня в лицо. Пока однажды ночью у меня был своего рода прорыв. Это не было похоже на время, когда Одри открыла мой разум для языков ветра... но я действительно слышал что-то новое. Голос под голосом ветра, говорящий мне, что порыв собирается сделать, и я могу дать новую команду и удержать контроль.

Я спросил Гаса об этом однажды, и он посмотрел на меня так, как будто я был психом, так что, я вполне уверен, что это что-то, слышу только я. Возможно, что-то, что я взял от Одри, когда мы сблизились, так как я слышу его лучше всего с Восточными. Независимо от того, что это, я благодарен за это, потому что оно позволяет мне лететь быстрее и дальше, чем даже самые опытные Бури.

Огни городов вырисовываются подомной пятнами, и я следую за уличными фонарями, держа путь на автостраду I-10, идущую в горы. По этому пути я летал десятки раз, но я все еще чувствую, что мои внутренности связываются в узел, когда я взлетаю над ветряной электростанцией Сан Горгонио. В мигающих красных рядах теперь есть промежутки. Места, где раньше были ветряные мельницы... перед тем как Буреносцы Райдена разрушили их в бою.

Каждый раз, переживая атаку, я не могу не думать так.

Скоро нам предстоит сражаться со всей его армией.

Воздух становится более прохладным, когда я лечу, и поскольку он погружается в мою кожу, я заряжаюсь энергией как от дозы кофеина. Однако, это не значительно для моего истощения и моего лишенного сна тела, поэтому я приземляюсь на пик Сан Горгонио. Я в некотором роде наполовину сижу, наполовину сворачиваюсь возле самого края обрыва.

Я закрываю глаза, настолько соблазненный, тем чтобы свернуться и захватить даже несколько минут сна. Но это не стоит риска. Кроме того, я пришел сюда для чего-то намного более важного.

Я протягиваю руки в поисках следа Одри.

Я не могу описать процесс. Это так, словно часть меня, сливается с ветром, мчится по невидимому следу неба и каким-то образом ведет к ней. И я знаю, что это она.

Прилив тепла.

Электричество мчится под моей кожей.

Ни одна девушка никогда не заставляла меня чувствовать себя так.

Помогает то, что я мечтал о ней большую часть жизни, ну и то, что она чертовки горячая. Но даже если бы этого не было - Одри моя единственная.

Так было всегда.

Так будет всегда.

Я погружаюсь в тепло, откидываюсь назад и позволяю искрам потрясти меня крошечными разрядами. Это почти, похоже, что она прикасается ко мне сквозь небо, обещая, что она все еще там. Все еще в безопасности.

Все еще моя.

Может быть, я схожу с ума, но сегодня чувства кажутся еще более сильными.

Намного более сильными.

Настолько интенсивными, что сердце бешено, бьется, а голова идет кругом. И чем сильнее кружится голова, тем меньше я могу сформулировать один вопрос, который я стараюсь не позволять себе спрашивать, так как я нашел ее пыльный жакет и ее поспешное прощание.

Она, наконец, на пути домой?

Я пытаюсь не дать своей надежде разрастись на случай, если ошибаюсь. Но все не выглядит так, словно я ошибаюсь. Кажется, что она так близко, будто я могу потянуться и...