Пусковой объект - [55]
Анатолий Сергеевич глубоко задумался над непривычным заданием директора, что однако не мешало ему участвовать своей рюмкой и в официальных тостах, с которых начался ужин. Анатолий Сергеевич не прочь был поесть и, особенно, выпить за общий счет. Когда ему предоставили слово, он еще очень уверенно стоял на ногах. Переводчица Светлана встряхнулась и напряглась в ожидании труднопереводимых слов. Но к ее удивлению Анатолий Сергеевич говорил четко, без ненужных междометий и повторов, фиксируя паузы для перевода…
— Леди и джентльмены! Друзья и товарищи! Я заранее прошу Вас не судить строго о моем выступлении. Ему присущ характерный недостаток всех моих публичных речей. Какие бы важные и серьезные тосты я ни произносил: об эксплуатации реакторов, экологии или захоронении отходов, — я неминуемо, незаметно для самого себя, переходил к разговору о моей любимой супруге. Я уже чувствую, что и данный тост не будет исключением. Но сегодня это в какой-то мере оправдано тем обстоятельством, что моя жена в глубокой молодости была в Англии. И, кстати, с ней там произошел курьезный случай, о котором она до сих пор вспоминает с нежным трепетом… Во время осмотра туристической группой Вестминстерского аббатства моя жена чем-то увлеклась, замешкалась и отстала от группы. Когда же спохватилась и бросилась нагонять ее, то неловко споткнулась о массивную металлическую цепь между колоннами. С цепью ничего страшного не произошло. Она висит там, насколько я знаю, и поныне. С женой (тогда еще, между прочим, не моей) дело обстояло хуже. Она разбила колено, и кровь из раны потекла буквально маленькой струйкой. В этот миг к ней подбежал на помощь пожилой англичанин. Насколько я помню, Джеймс Стюарт. Или, может быть даже, Том Алисон. Он помог перевязать ей ногу своим носовым платком, который, к слову сказать, моя жена хранит до сегодняшнего дня. Она хранит его как память о добрых английских словах сочувствия, которых она — увы! — не поняла из-за незнания языка. Для нее это также память о нежных прикосновениях рук Джеймса (или Тома), которые были понятны ей и без слов…
Узнав о сегодняшнем прощальном вечере, она попросила меня передать самые добрые сердечные слова приветствия всем членам английской делегации, а ее руководителю, мистеру Смиту, подарить ее фотографию. Разумеется из той самой, глубокой молодости. Что я и делаю с большим удовольствием (аплодисменты). Она также просила передать, что даже сейчас… рискнула бы с удовольствием своей второй коленкой, лишь бы снова побывать на той памятной площади… чтобы вспомнить… или увидеть наяву Тома (или Джеймса).
Уважаемый мистер Смит! Если вы… как-нибудь случайно… увидите со своего маленького острова… яхту в открытом море… а на палубе, под парусами, мою жену в розовом платье… встретьте ее, пожалуйста, с теми почестями, которые она вполне заслужила. Разрешите мне поднять этот бокал за старую добрую викторианскую Англию. За ее лучших и достойных граждан, будь то Том или Джеймс, а также отчасти за мою любимую супругу, открывшую для себя этот остров более тридцати лет назад…
Объявили небольшой перерыв для перекура и кулуарных бесед. Два англичанина с улыбкой и полными рюмками подошли к Анатолию Сергеевичу вплотную, предложив выпить русской водки in private, то есть тет-а-тет. Анатолий Сергеевич выпил. Потом к нему подошел мистер Смит, торжественно преподнес красивую коробку шоколадных конфет и выпил с ним рюмочку русской водки на брудершафт. Анатолий Сергеевич не возражал. После перерыва за стол усаживались уже раскованно и шумно. Не успел директор призвать всех присутствующих к „минуточке внимания”, как Анатолий Сергеевич, разомлевший и осмелевший, попросил опять слово для продолжения тоста. Это было уже вне протокола, и службист забеспокоился, ожидая промашки. Светлана напряглась. Директор замолк в недоумении. Но англичане бурно поддержали предложение Анатолия Сергеевича, который разумно придерживался одной рукой за ближайший стул. Речь его на этот раз была менее четкой, но достаточно громкой…
— Дорогие английские друзья! Разрешите мне еще раз на несколько минут вернуться к предыдущей теме… (раздались поощрительные аплодисменты). Только что в перерыве я звонил своей супруге. Я пересказал ей содержание нашей беседы и передал привет от мистера Смита. Должен признаться, что она с обидой в голосе внесла некоторые важные уточнения в мой рассказ о ее путешествии. Оказалось, что мои слова о „пожилом англичанине” были не совсем адекватны исторической действительности. Вряд ли я имел право называть его „пожилым”, когда ему не было и двадцати пяти. Во-вторых, „теплые и нежные прикосновения”, как она точно помнит, были не на месте происшествия, а несколько позже, вечером в гостинице, где они договорились встретиться. А звали его, оказывается, совершенно не Джеймс и не Том, а Майкл. В связи с этими новыми историческими фактами я вынужден изменить концовку моего тоста. Конечно, первую часть за Англию можно повторить. Однако… мистер Смит! Если вы когда-нибудь с вашего туманного берега… увидите в море яхту… я думаю, вам нет смысла оглядывать палубу и присматриваться к парусам… Занимайтесь спокойно своими личными делами… Итак, исключительно за Англию и англичан!..
Повесть посвящена всем, кто участвовал в создании первой советской атомной бомбы: ученым, конструкторам, разведчикам, а также инженерам, лаборантам, рабочим и заключенным, вынесшим на своих плечах все тяготы строительства и освоения первых атомных объектов.В историческом плане настоящая повесть является продолжением предыдущей повести «Накануне аврала», но в литературном отношении это — самостоятельное художественно-документальное произведение.В повести использованы подлинные документы, рассекреченные в последние годы («Атомный проект СССР», т.
Повесть посвящена истории создания атомной бомбы в СССР и основана на документальных фактах.Хотя некоторые факты и эпизоды перенесены в челябинскую плутониевую зону из истории другого засекреченного города — Арзамаса-16, это, по мнению автора, не лишает повествования исторической документальности.Автор выражает глубокую благодарность заведующему сектором физики и механики Института истории естествознания и техники РАИ, доктору физ. — мат. наук В.П. Визгину; журналисту В. Ларину; ветеранам атомной промышленности И.П.
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.