Пушка Ньютона - [13]

– А все умные мысли, что ты там вычитаешь, тоже вернешь?

– Но у меня нет денег, чтобы покупать такие книги, – защищался Бен. – Если бы я не вычитывал из этих книг о всяких полезных научных штуках, то у тебя никогда бы не было столь успешного дела, которым ты так доволен… – Он замолчал на полуслове, поскольку Джеймс вскочил со стула. Рукава его рубашки были закатаны, и Бен видел, как на руках брата угрожающе напряглись мышцы. Бен закрыл глаза, приготовившись принять удар. Но удара не последовало, а Джеймс все стоял – так близко, что Бен чувствовал кисловатый запах эля в его дыхании.

– Открой глаза, братишка, – велел Джеймс.

Бен повиновался. Джеймс смотрел на него сверху вниз с каким-то странным выражением на лице, оно не было похоже на привычную ярость.

– Зачем ты меня все время злишь? Почему твой рот открывается только затем, чтобы говорить гадости?

«Это ты всегда говоришь гадости, когда споришь с отцом», – подумал про себя Бен. «Это ты всех злишь».

– Я не знаю, – вслух сказал он. А про себя: «Уж слишком легко тебя разозлить».

– Тебе пришла в голову удачная мысль насчет эфирографа, Бен. Я признаю это. Но эта мысль и мне бы пришла в голову, только, может, чуть позже. У меня забот по горло и нет времени на праздные размышления, как у тебя. Запомни, это моя, а не твоя голова болит, когда нужно платить по счетам. И счета оплачиваются, потому что мы печатаем. Наша схема себя пока что оправдывает. И я уверен, в Бостоне мы первыми начнем печатать «Меркурий» день в день. Но знай, что остальные тут же начнут делать то же самое. Поэтому мы должны быть готовы тотчас предложить что-то новое.

– Что ты имеешь в виду? Джеймс положил ему руку на плечо.

– Ты готов говорить со мной о деле уважительно, по-взрослому, без этой твоей мальчишеской гордости?

«Да это тебе все время гордость мешает говорить со мной по-человечески», – подумал Бен и ответил брату, стараясь выказать воодушевление голосом:

– Да, сэр.

– Ну и ладно. Тогда давай сядем, Бен.

– Я тут решил обстряпать два интересных дельца, – начал Джеймс. – Но прежде хотел бы услышать, что ты скажешь на сей счет. Во-первых, я хочу, чтобы ты сочинил несколько новых этих твоих, как ты их называешь…

– «Баллады улицы», – подсказал Бен.

– Ага, – кивнул Джеймс. – Та, о побеге Черной Бороды, принесла нам несколько шиллингов, да и вообще занятная.

– Только отцу не понравилась, – осторожно напомнил Бен.

На этот раз замечание Бена пришлось к месту. Джеймс согласно кивнул головой.

– Наш отец – замечательный человек, и ни один сын не любит своего отца так, как я, но наш отец – человек другой эпохи. Помнишь, как я пытался убедить его, вернувшись из Лондона, бросить свечное дело? Свечные лавки начали разоряться уже тогда.

Бен помнил вечер, когда рассказал отцу о лампе без огня, но уговорить того свернуть с привычной, проторенной дорожки так и не удалось. Джеймс был абсолютно прав, отец же, не поверив, что алхимические лампы станут покупать, продолжал делать свечи. Но вот сам Ситцевая Мама одобрил эти новые «научные» светильники, и вскоре они освещали все главные улицы города. В новом здании мэрии уже не было ни одной свечи. Бостон, в прошлом не раз страдавший от губительных пожаров, смотрел на лампы без огня как на божий дар.

– Пожалуй, еще несколько баллад я могу сочинить, – удовлетворенно произнес Бен.

– Ты особо-то не радуйся этому заданию, – сухо урезонил его Джеймс.

И тут только Бен понял, что брат на самом деле пытается сделать ему приятное. Поручает интересное дело, хотя и свою выгоду при этом не забывает. Бену хотелось бы порадоваться нечаянной удаче, но радость внутри никак не рождалась.

– Хорошо, – произнес он. – Я мог бы написать поэму о сэре Исааке Ньютоне.

Джеймс снисходительно улыбнулся:

– Ну и скукотища же получится. Вот про Мальборо – это да! Сочини что-нибудь боевое, такое наверняка понравится публике.

Бен пожал плечами и кивнул.

– А второе дельце, – продолжал Джеймс, – вот какое. Хочу с помощью эфирографа разыскивать и получать всякие новости, может быть, даже с континента.

– Что? – недоуменно посмотрел на брата Бен.

– Ну, знаешь, не так как мы с Англией работаем, где сидит мой приятель Губбард и посылает нам «Меркурий». Но ежели по-другому подойти, мы могли бы не только «Меркурий» получать, так же? А всякие там донесения перехватывать, например переговоры, а?

– Ну, – начал Бен, – это было бы очень даже замечательно, если бы эфирограф мог работать таким образом. Но он так не работает.

Джеймс нахмурился:

– Бен, я ведь знаю, как работает эфирограф. Между моим аппаратом и тем, что в Лондоне, есть какое-то сродство, которое их связывает. Сродство точно такое же, как притяжение при гравитации или магнетизме.

– Допустим, – согласился с ним Бен. – Но Ньютон придерживается той точки зрения, что притяжение при гравитации и магнетизме разной природы.

– И не думай мне лекции читать, – процедил Джеймс.

– Я только пытаюсь объяснить, почему твою идею нельзя претворить в жизнь.

Джеймс какое-то мгновение холодно смотрел на младшего брата, затем кивнул:

– Ну-ну, продолжай.

– Сродство – это вид притяжения между сходными объектами. Чем больше сходство объектов, тем сильнее сродство. Гравитация – всеобщее сродство, потому что единственное сходство, которое при гравитации требуется, это то, чтобы объекты состояли из материи.