Пусечки и левенькие: любовь зла - [5]
Разумеется, так себя ведут все церкви. Как писал когда-то Грамши, «церковь – это Шейлок, даже более неумолимый, чем шекспировский: она будет требовать свой фунт мяса даже ценой обескровливания своей жертвы»[51]. Но жадность и сребролюбие никогда не входили в число христианских добродетелей. Напротив, именно они – жадность и сребролюбие (а вовсе не козни «врагов церкви») – и являются причиной всех церковных бед и неурядиц вплоть до ересей и расколов. Об этом еще 600 лет назад (!) в своей знаменитой книге «О разложении церкви» писал Николай из Клеманжа[52].
Так что если РПЦ хочет наступить на родные грабли и сама себя дискредитировать – хоругвь ей в руки, епитрахиль на шею. А diis quidem immortalibus quæ potest homini major esse pœna, furore atque dementia.
Если история с пусечками окажется частью этого богоугодного деяния – зачем же левым этому мешать? Это не их дело. Кинулись ли греческие левые спасать репутацию Греческой православной церкви, когда выяснилось, что та оскоромилась поддержкой фашистов из «Золотой зари»? Конечно, нет[53]. Спасать репутацию РПЦ (в каких угодно случаях) должны вменяемые православные, те из них, кто думает о будущем РПЦ и ее будущей репутации. Ежели таковых не найдется, значит, всё, именно эта церковь обречена.
Что борьба с детскими поликлиниками и больницами, что захват музейных ценностей, что история с пусечками – всё это лишает РПЦ именно культурных, развитых, интеллектуальных, способных к самостоятельному мышлению (пусть и ограниченно самостоятельному) прихожан. То есть полностью сводит на нет скромные результаты «религиозного возрождения» конца XX века. А невежественную, отсталую, кликушествующую, мракобесную, ксенофобскую публику всё это не оттолкнет. То есть РПЦ сама проводит внутри паствы (и, очевидно, клира) отрицательный отбор.
Церковь сознательно выбрала этот путь – игру на понижение. На привлечение не культурных, самостоятельно мыслящих, интеллектуальных прихожан, а именно их противоположностей. Почему? Потому что она предпочла массовость качеству. Именно поэтому РПЦ так настойчиво рвется в школу, армию и тюрьму. Чем ниже качество паствы, тем легче ее, паству, индоктринировать и тем большее число прихожан получится на выходе. В условиях образовательной катастрофы, когда в подавляющем большинстве школ в России скоро вообще перестанут чему-либо учить и школьники окончательно разучатся думать, это, безусловно, дальновидная тактика: те, кто хоть сколько-то способен соображать, конечно, получат на всю жизнь прививку от религии, но они заведомо окажутся в незначительном меньшинстве.
Это гарантирует РПЦ в обозримом будущем рост влияния и доходов, но в будущем более отдаленном – превращение в открыто отсталую, реакционную, мракобесную, заскорузлую тоталитарную структуру, которая будет все более откровенно входить в противоречие с окружающим миром.
Не в интересах левых этому мешать. Контрреволюционные термидорианские сталинский и послесталинский советские режимы тотально дискредитировали левую идею. Дайте церкви и неолибералам сделать со своими идеями то же самое!
Должны ли левые защищать пусечек?
Итак, резюмирую: провокация, устроенная пусечками в ХХС (неважно, кем и с какой целью она была задумана), дала возможность Кремлю запустить машину консолидации и мобилизации самых реакционных, самых отсталых, самых мракобесных сил в РПЦ – при одновременной маргинализации просвещенных и интеллектуальных кругов внутри церкви. Почему же после этого «левые» защищают пусечек? Если их об этом спросить, они ответят: потому что пусечки – наши. А именно: пусечки а) панки, б) феминистки, в) антиклерикалки, г) левые художники.
О панках, конечно, говорят анархисты и близкие им люди вроде ДСПАшников. Они почему-то уверены, что название «панк» – это как индульгенция. Что раз панк – то обязательно левый[54]. Интересно, панки со свастикой для них тоже – свои? И вообще хотелось бы знать: где и когда «панк-революция» если не свергла капитализм, то вообще хоть чего-то добилась? Это во-первых.
А во-вторых, почему это пусечки – панки? Мы что, никогда панков не видели, не знаем, как они живут, как выглядят, как пахнут? Или это о, с позволения сказать, музыке пусечек? Мы что, панк-рок не слышали? Неужели кто-то действительно верит, что пусечкино «творчество» – это панк-рок?
Теперь о феминизме. Наша «левая сцена», конечно, при слове «феминистки» дружно встает и прикладывает руку к пустой голове. Но хотелось бы узнать: почему пусечки – феминистки? Что такого феминистского они сделали? То, что Надежда Толоконникова на философском факультете МГУ писала диплом по феминизму – это не основание записывать всех пусечек в феминистки. Просто у Толоконниковой научный руководитель, Анна Костикова, этой темой занималась. Вот и всё. Как говорят в голливудских фильмах, ничего личного.
Где, как, когда пусечки отметились в борьбе против действительно больных явлений современного российского общества, с которыми обязаны бороться настоящие феминистки: с дискриминацией женщин на рабочих местах и при приеме на работу, с семейным насилием, с
