Пунктирная линия (журнальный вариант) - [23]
Один вопрос не давал Корнилову покоя с момента прихода в этот дом, и он, наконец, решился его задать:
— Елизавета Станиславовна, а почему у вашего племянника нет своей семьи?
— Да потому, что две старухи сидят у него на шее. Какой третьей женщине захочется въехать в наш дом! — Она засмеялась, но тут же прервала свой смех. — Да нет, я шучу. Такая женщина у него есть. И милая, и добрая, и образованная, и Дмитрия любит, да у нее у самой папа восьмидесятилетний к постели прикован. Вроде меня — никак умереть не может. А годы идут, идут...
Корнилов поднялся.
— И прошу вас — поосторожнее с ворами из экскурсионного бюро. Как бы они Дмитрию не навредили.
16
— К сожалению, у Бабушкина полное алиби, — доложил утром оперуполномоченный Филин. В серой, красиво выстроченной рубашке и в вельветовых джинсах, он напоминал полковнику десятиклассника. Впрочем, Филин всегда был похож на мальчишку из-за ярко-рыжей копны непокорных волос.
— И глубокое у тебя сожаление? — поинтересовался Корнилов, который никак не мог простить себе, что, поддавшись внезапному порыву, подал вчера Наталье Станиславовне надежду на скорую встречу с сыном.
— Не очень, товарищ полковник. Но все же досадно: еще вчера думал — здорово мы дело раскрутили, а сегодня...
— Что же за алиби ты раскопал?
— Ездил Дмитрий Алексеевич «на природу». Не соврал. Пять свидетелей подтвердили, что все время — с вечера субботы до утра понедельника — был он с ними. Не отлучался ни на час.
Корнилов почему-то подумал о больной тетке Бабушкина из нелепой трехугольной комнаты. Про ее слова о «Митькиных тайнах». О просьбе «подержать» племянника подольше.
— Ко мне пришла Александра Васильевна Яковлева, — сказал Филин. — Ну, женщина Бабушкина. Может быть, вы захотите с ней поговорить?
— Слышал о ней. Приглашай.
— Мне сказали, что Дмитрия Алексеевича теперь отпустят? — спросила Яковлева, когда полковник усадил ее в кресло и сам сел напротив. Была она миловидна и женственна. Но в годах. «Лет сорок, не меньше, — подумал Корнилов. — И за собой следит. Молодец».
— Да. Сегодня же. Принесем извинения и отпустим.
— Никакими извинениями не залечишь обиду. Когда арестовывают невиновного человека — это трагедия.
— Бабушкина не арестовывали, а задержали.
— Какая разница! Эти юридические тонкости понятны только юристам.
— Александра Васильевна, поставьте себя на наше место: рядом с квартирой Бабушкина находят труп, в квартире — почти сто тысяч рублей, принадлежащих убитому. И нам становится известно, что у Дмитрия Алексеевича были серьезные причины ненавидеть убитого!
— Какие?
— Вам ничего не рассказал капитан Филин?
— Капитан? — Она улыбнулась. — Этот рыжий юноша капитан? Он ничего не сказал. Значит, Дима знал убитого?
— Да. — Корнилов рассказал ей о Романычеве. Он и пригласил Яковлеву к себе ради этого. Надеялся, что от Александры Васильевны узнает какие-нибудь подробности о судьбе Бабушкина-старшего.
— Дима говорил о любознательном деде, который ездит с ним на экскурсии... — Она замолчала, вспоминая, что еще слышала от Бабушкина. — Но он ни разу не связал этого деда с отцом. Убеждена, даже имени его не знал. Правда. У нас друг от друга секретов нет. Но, если бы Дима понимал, кто перед ним, он никогда бы не стал марать руки. А взять деньги!? Вы его совсем не знаете!
— Откуда же, только вчера познакомились.
Женщине почудилась в его словах насмешка, и она посмотрела на полковника с укоризной.
— Не сердитесь, — виновато улыбнулся Игорь Васильевич, — нет-нет, да и прорвется милицейский юмор.
— Что вы, что вы! — горячо, даже слишком горячо, запротестовала Александра Васильевна. — У вас, и правда, не было времени поближе познакомиться с Димой.
— Вы уверены, что Дмитрий Алексеевич не стал бы мстить? Наверное, я не то слово употребил, слишком старомодное? Но ведь это по-человечески так понятно! — Заметив, что Яковлева собирается возразить, полковник уточнил: — Я не про убийство говорю, но уж пощечину-то публичную заслужил этот подонок! — Он досадливо поморщился: «Какая пощечина! Капитон погубил невиновного!»
Женщина молчала.
— Бабушкин ведь писал в прокуратуру, в Верховный суд? Значит, ему не безразлично доброе имя отца!
— Писал... Диме ответили: оснований для пересмотра нет. Что же делать?! Самое страшное — зациклиться. Можно убить на поиски правды все силы. Жизнь. У меня тяжело болен папа...
— Да, я слышал.
— Много лет назад папу незаконно уволили из научно-исследовательского института. Он был хороший специалист по гидротехнике — его приглашали на работу в другие места. Уговаривали. Но папа сказал: правда на моей стороне, я им докажу! Восемь лет он воевал. Его то восстанавливали, то снова увольняли. Искали любой повод. В конце концов он добился своего, но стал инвалидом. Последние годы уже не встает с постели. Нет! Я не хочу для Димы такой судьбы.
«Может быть, им так проще? — подумал Корнилов, когда женщина ушла. — Одно дело — воевать за живого человека, другое — за доброе имя погибшего. Самого человека не вернешь, а доброе имя... Уйдут эти люди — уйдет и всякая память о Бабушкине. Останутся несколько десятков страниц судебного дела. Кстати, кем-то уже разоренного».
Знаменитый сыщик Владимир Фризе — неизменный герой произведений известного писателя Сергея Высоцкого — расследует самые запутанные преступления, которые порой не под силу распутать следственным органам. В романе «В интересах следствия» произошло ограбление квартиры известного московского коллекционера. Оперативники бессильны. И тогда коллекционер обращается к знаменитому сыщику с просьбой разыскать украденную коллекцию «малых голландцев».
В однотомник известного прозаика, мастера детективного жанра Сергея Высоцкого вошли роман «Не загоняйте в угол прокурора», повести «Третий дубль» и «Недоразумение». Произведения отличают острая фабула, крутой, напряженный сюжет.
Подвозя летним вечером солидного капитана дальнего плавания, молодой питерский таксист Евгений и не подозревал, что на самом деле перед ним матерый рецидивист, орудием в руках которого ему, Евгению, суждено стать...
Высокий гражданственный пафос повести "Смерть транзитного пассажира" заключен в твердом убеждении автора: человек, предавший Отечество, не имеет права называться человеком…
Отправившись ранним утром на рыбалку, обычный дачник становится свидетелем того, как машина сбивает на шоссе мужчину.Он бежит в ближайший санаторий вызвать скорую, а когда возвращается с врачом, то видит, что жертва дорожного происшествия исчезла.
Американский писатель Стивен Соломита пишет романы, посвященные жертвам городского терроризма и показывает читателю мир, увиденный глазами своих героев.В романе «Укрепленный вход» престарелые обитатели многоквартирного дома становятся жертвами очередной беспощадной волны городского терроризма. Их жилище наводнили наркоманы и проститутки, продавцы наркотиков и бандиты, которых зазвал туда злобный владелец дома, готовый на все, лишь бы очистить свое владение от несчастных стариков. Крутой экс-полицейский Стенли Мудроу в одиночку бросается в жестокую схватку за интересы простых людей, кровью оплачивающих свое жилье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Теракт, сопровождаемый письменной угрозой первому лицу государства, вызывающе наглые убийства бизнесмена и дипломата, которые происходят практически одновременно в Москве, Петербурге и Дюссельдорфе, заставляют думать, что все это - следствие неизвестной пока, явно политической разборки. Президент просит помощника генерального прокурора Александра Турецкого лично разобраться в этой череде убийств...
«Новый год — не Новый год без очередного детектива от Кнута Фалдбаккена, и каждый раз — это высший класс!», — так встретила норвежская критика появление нового детективного романа Кнута Фалдбаккена «Ночной мороз» из популярной в Норвегии серии об инспекторе Валманне. На этот раз на своей вилле Скугли найдена мертвой пожилая респектабельная супружеская пара. Дело ведет Анита Хегг, знакомая читателю по предыдущему роману «За гранью» (Текст, 2008) подруга инспектора Валманна, который был близко знаком с потерпевшими.
В течение одной ночи в Москве совершены два кровавых убийства. Погибли два друга-пенсионера, высокопоставленные в недавнем прошлом государственные чиновники. Одновременно близкая знакомая старшего следователя по особо важным делам Генпрокуратуры России Александра Борисовича Турецкого умоляет его найти пропавшего мужа — полковника ФСБ. Лишь высокое профессиональное мастерство и мужество позволяют «важняку» Турецкому и его друзьям, Меркулову и Грязнову, помочь женщине, а главное — предотвратить надвигающуюся на страну катастрофу.
По России прокатилась волна убийств крупнейших банкиров. Что это — выплеснувшаяся наверх тайная война финансовых группировок? Или бандитские разборки? А может быть, борьба за политическую власть?.. В расследование вовлечен «важняк» А. Б. Турецкий. Его версия — последняя — оказывается единственно верной.