Пункт назначения: Счастье - [2]

«Стоп, – подумал я. – Разве ты был счастлив, только лежа в постели? Что это о тебе говорит?» Затем этот внутренний монолог был прерван вновь накатившейся рвотой. Я умолял врачей дать мне что-нибудь от этой нестерпимой тошноты. Дэнг оживленно заговорил с врачами. Наконец он сказал мне: «Доктор говорит, что тебя должно тошнить. Это говорит им о твоем состоянии, и так они смогут понять, что с тобой не так». И меня снова начало рвать.

Прошло много часов, и наконец я смог разглядеть врача. Ему было уже за сорок. Он сказал:

– Мы выяснили[2], что у вас отказали почки. Из-за рвоты и поноса организм не усваивал воду в течение долгого времени, и случилось сильное обезвоживание. Сейчас вы похожи на человека, скитавшегося по пустыне много дней.

– Он говорит, – вмешался Дэнг, – что если б мы повезли тебя в Ханой, ты умер бы в дороге.

Врач попросил меня перечислить все, что я ел в течение трех дней. Список был короток: яблоко.

Он вопросительно посмотрел на меня:

– Оно было чистым?

Я ответил «да» и сообщил, что вымыл его бутылочной водой. Все захохотали, как будто смотрят комическое телешоу. Оказывается, во Вьетнаме нельзя просто вымыть яблоко. Их покрывают пестицидами, поэтому они не гниют месяцами. Нужно целиком срезать кожуру, иначе случится то, что произошло со мной.

Не знаю почему, но, работая над книгой, я постоянно думал о том, что сказал мне доктор в день моего бесславного отравления.

«Тебя должно тошнить. Это расскажет нам, что с тобой не так».

Почему – мне стало понятно совсем в другом месте. В конце моего путешествия в мир того, что вызывает депрессию и тревогу. Тогда я понял, как можно найти дорогу назад.

Введение Загадка

Мне было 18, когда я проглотил свой первый антидепрессант. Я стоял на нежарком английском солнце возле аптеки в одном из торговых центров Лондона. Таблетка была белой и маленькой. Когда я проглотил ее, она показалась похожей на химический поцелуй.

В то утро я ходил к врачу. Я объяснял ему, что не могу вспомнить день, который я прожил бы без долгого, надрывного плача. Когда я был маленьким, мне часто приходилось исчезать, запираться и плакать. Так было в школе, в колледже, дома, с друзьями. И это были не единичные слезы. Это были настоящие рыдания. Даже когда не было слез, я мысленно вел постоянный тревожный монолог. Я все время упрекал себя: «Это все только у тебя в голове. Преодолей это. Перестань быть таким слабым».

Мне нелегко было сказать об этом тогда, и мне нелегко писать это сейчас.

В каждой книге о депрессии или тяжелой тревоге, написанной тем, кто испытал это, есть длинный, обнажающий боль отрывок. В нем автор откровенно описывает глубину перенесенного горя. Некоторые люди не знают, как это – жить с депрессией и чувством тревоги. Им не нужны такие книги. Но таким, как я, это было нужно. Благодаря тем, кто нарушал табу на протяжении десятилетий и открыто говорил на эту тему, мне не нужно писать такую книгу снова. Не об этом я собираюсь здесь говорить. Однако, поверьте, мне все равно больно это делать.

За месяц до того, как я вошел в кабинет того доктора, я оказался плачущим на пляже в Барселоне, а волны омывали меня. И вдруг объяснение – почему это происходит и как найти выход – пришло ко мне. Тем летом я стал первым человеком в моей семье, поступившим в престижный университет. Мы с подругой купили дешевые студенческие билеты, по которым могли в течение месяца путешествовать на любом поезде в Европе бесплатно. Мы собирались останавливаться в молодежных хостелах по пути. Я представлял себе пляжи, музеи, города, людей. Но прямо перед отъездом меня бросил человек, в которого я впервые в жизни по-настоящему был влюблен. Я чувствовал, что эмоции охватывают меня сильнее обычного.

Поездка прошла не так, как я планировал. Я разрыдался на гондоле в Венеции. Я выл на Маттерхорне. Я начал трястись в доме Кафки в Праге.

Для меня это было необычно, но не настолько. У меня были периоды в жизни, когда боль казалась нестерпимой и мне хотелось убежать от целого мира. В Барселоне, когда я никак не мог перестать плакать, моя подруга сказала мне:

– Ты же понимаешь, что большинство людей не ведут себя так?

А потом я пережил одно из немногих прозрений в своей жизни. Я повернулся к ней и сказал:

– У меня депрессия! Это все в моей голове! Я не несчастен и не слаб – я подавлен!

Странно, но то, что я испытал в тот момент, было счастливым открытием. Если неожиданно найти кучу денег на полу за спинкой дивана, испытаешь похожие ощущения. Существует термин для такого чувства! Это заболевание, как диабет или синдром раздраженного кишечника! Конечно, я слышал это на протяжении многих лет, но теперь все встало на свои места. Они имели в виду меня! В этот момент я вдруг вспомнил, что есть средство от депрессии: антидепрессанты. Это как раз то, что мне нужно! Как только я вернусь домой, я получу эти таблетки и стану нормальным. И все мои подавленные порывы буду освобождены. Я всегда имел побуждения, которые не имеют ничего общего с депрессией, – знакомиться с людьми, учиться, познавать мир.

На следующий день мы отправились в парк Гуэль в Барселоне. Парк, спроектированный Антонио Гауди, вызывает странные ощущения. Все выпадает из перспективы, словно вы оказались в доме с кривыми зеркалами. Вы идете по каменной прогулочной аллее, оформленной наклонными и ребристыми колоннами, словно их ударила волна. В другом месте драконы поднимаются близко к причудливым зданиям и кажутся почти движущимися. Ничто не похоже на себя. Пока я, спотыкаясь, бродил там, я подумал: «Вот на что похожа моя голова – деформированная и неправильная. Но скоро это будет исправлено».