Пуля уже в пути - [5]

— Вот смотрю я на вас, Игорь Васильевич, и вижу, что хоть и признали вы меня, а неожиданной встрече двух соотечественников на чужбине совсем и не рады. Что ж вы такой угрюмый?

Я промолчал, припомнив единственную нашу мимолетную встречу пару месяцев назад в самый разгар моей партизанской войны с одичавшей частью нижегородской мафии. Тогда он с напарником тоже был предельно любезен, что не помешало им для затравки разговора приласкать меня душевной порцией из электрошокера. А затем огорошить глупым советом не соваться в то дерьмо, где я уже увяз по самое не хочу. Как я считал тогда, необходимо было срочно спасать жену, которая на самом деле в спасении не нуждалась.

А с напарником этого пижона мы ещё разок столкнулись лоб в лоб в самом центре города. Помахали друг у друга перед носом стволами и благоразумно разошлись. Совету их я, естественно, не внял, но они совершенно неожиданно пропали с моего горизонта. И я грешным делом подумал было, что навсегда. Вот только, видимо, ошибся, слишком рано обрадовавшись.

— А — а, — протянул добрый молодец, — вас, наверное, смущает эта штука?

Он убрал свою симпатичную игрушку системы "Вальтер ПП" во внутренний карман пиджака и продолжил как ни в чем не бывало, словно был в гостях у лучшего друга детства:

— Можно и без неё обойтись. Вы ведь не собираетесь совершать необдуманные поступки…

— Необдуманные поступки — это моё хобби, — наконец-то я нарушил свое молчание. — Особенно когда мне пытаются больно наступить на мозоль лакированным ботинком.

— Не геройствуйте, Игорь Васильевич. Я же пришел потому, что с вами хотят поговорить. Только и всего. А резкие телодвижения вредны для вашего организма. Да и вашим девочкам они пользы не принесут.

Я встрепенулся, словно опять получил чувствительный удар током. Этого ещё не хватало. Ну что за дурная привычка выработалась у мафиози — вмешивать в сугубо мужские разборки слабый и прекрасный пол? Будто своих сил и мозгов не хватает, чтобы прийти к мировому соглашению.

— Слушай, ты, орел карнизный, — я, как всегда в таких случаях, начал закипать на малом огне, — если их хотя бы пальцем тронут, то я всю вашу поганую компанию по стене размажу. Так, что будет проще закрасить, чем отскоблить. Где они?

— Зачем же грубить? — Стиляга нагло ухмыльнулся краешками губ. — С ними всё в порядке. Пока.

Он сделал особое ударение на последнем слове. А мне как-то не по себе стало от надвинувшихся в очередной раз неприятностей. Я или рановато стареть начал в тридцать-то лет, или окончательно нюх потерял. Но в любом случае особой радости не испытывал.

— Так что собирайтесь на вечерний моцион, мон шер, — до хамства он не опустился, оставляя эту привилегию мне, но его любезный тон был подобен издевке. — Оружие можно не брать. Если оно, конечно же, у вас имеется в загашнике.

— Если понадобится, я тебя и голыми руками удавлю, поганец. В этом можешь не сомневаться.

— Конечно, конечно, Игорь Васильевич. Я наслышан о ваших способностях доставать горящие путевки на тот свет, но сегодня это не в ваших интересах. Так что ведите себя в холле отеля и на улице спокойно, будто мы с вами собрались прошвырнуться по местным барам. Годится?

— Годится в зад застрелиться. — В сумрачном настроении я поднялся из кресла. — А для тебя и этого маловато будет.

Он последовал моему примеру, резво подскочив, прямо как чертик из коробки. Продолжая скалиться во весь свой белозубый рот, гость направился к двери, по пути сказав:

— А вам никто не говорил, господин Орлов, что вы как ерш в заднице? Такой же колючий и противный.

— Так не говорили, но все равно благодарю. Рад это слышать.

Он только молча пожал плечами и открыл дверь номера.

На улице уже совсем стемнело, и вокруг горели фонари, сверкала реклама, и по стенам отеля скользили причудливые блики. На удивление, почти совсем не было машин, зато прогуливающихся пешеходов хватало через край. Сложилось такое впечатление, что все только и ждали наступления темноты, чтобы выползти из своих нор и отправиться на охоту по злачным местам. Народ здесь жил беззаботно развлекаясь.

Напротив выхода из отеля нас поджидал темно-синий "Шевроле". За рулем сидел скучающий крепыш лет сорока с полным отсутствием шеи и почти лысой головой. Создавалось впечатление, что какой-то шутник водрузил шар от кегельбана на старинный автомат с газировкой, и неожиданно получилось некое подобие человека. На меня он взглянул мельком, и его губы искривились в хищной ухмылке.

Мы уселись на заднее сидение. Выплюнув жвачку прямо на тротуар, водила завел движок и плавно вырулил на проезжую часть, пролаяв моему сопровождающему что-то непонятное на немецком языке. Единственное, что я сумел разобрать в этом наборе звуков, так это имя моего визави. Оказывается, звали его Максом.

— С вашего позволения, Максимка, я буду чадить здесь у вас, как старый пароход на Волге.

Он ничего не ответил, только слегка поморщился, выказывая недовольство. А я и без его разрешения уже воткнул себе в рот сигарету и поднес к ее кончику огонек зажигалки. Салон стал заполняться сизым дымком, словно мы попали в легкий утренний туман.