Пуля уже в пути - [11]

Помещение не было тесным — два метра на три, и оканчивалось массивной дубовой дверью со всяким отсутствием намека на побег. Приятных ощущений это не добавило, к тому же общее состояние организма оставляло желать намного лучшего. Складывалось впечатление, что с моими бренными останками пару часов развлекался старинный паровой молот, а когда это ему надоело, отдал на откуп бетономешалке. И та тоже потешилась на славу.

— С приездом, — хриплый голос прозвучал приглушенно и совсем незнакомо.

Я, лежавший на животе, слегка повернул голову и, вдобавок скосив глаза, уперся взглядом в пыльные ботинки. Они торчали вразлет буквально в десятке сантиметров от моей физиономии и в них присутствовали две ноги. С трудом проследив взором, где же они заканчиваются, обнаружил и тело. Было оно упаковано в знакомую одежду, только помятую и потерявшую былой лоск.

Николай сидел, прислонившись спиной к стене, и в упор смотрел на меня. Личико у него немногим отличалось от одежды в лучшую сторону.

— Ну, у тебя и морда, — констатировал я, сделав отчаянную попытку привести себя в то же положение, что и он. — Можешь смело без грима Квазимодо сыграть. Все режиссеры будут пищать от восторга, и первая премия тебе обеспечена. А так же неувядаемая слава на века.

— Тебе везет, что ты своей не видишь.

— А что, тоже хороша?

— Буду с тобой откровенным, намного хуже.

Обмен любезностями завершился в ничью. Но зато я все-таки после очередной попытки устроился рядом со своим собратом по несчастью. Все тело ломило, а в голове целое племя негров увлеченно долбило по тамтамам, словно пришел конец света и им наплевать теперь на все остальные занятия.

— Пить хочешь? — участливо поинтересовался Николай.

— Да, — коротко ответил я, еле передвигая пересохшими губами.

В горле, казалось, поработала дорожная бригада, напрочь все заасфальтировав. Там было абсолютно сухо, горячо и шершаво.

— Я тоже хочу.

Но я уже хотел совсем другого. С превеликим наслаждением я бы съездил ему сейчас по морде, чтобы не издевался.

— Не измывайся, садист.

— И в мыслях не было, Филин. Просто надо же о чем-то говорить…

— Вот и скажи мне, где мои девчонки и что с ними.

— Я знаю не больше твоего, к сожалению, — в его слабом голосе и на самом деле послышалось что-то похожее на печаль. — Где мы сами сейчас находимся, я тоже понимаю смутно.

— Зато я догадываюсь…

В его карих глазах промелькнули искорки заинтересованности. А я продолжил, чувствуя, что организм потихоньку начинает восстанавливаться.

— Это не Рио-де-Жанейро и даже не Сухуми.

— Вот здесь ты можешь и ошибиться, Гоша. Когда меня сюда бросили вслед за тобой, я начал очухиваться от той ерунды, что нам вкололи. И самое интересное: наши охранники болтали между собой на грузинском.

— А ты почем знаешь?

— Я немножко говорю на нем.

— Так, — протянул я озадаченно. — А по-китайски ты, Коленька, случайно не балакаешь?

— Нет, — серьезно ответил он. — Только испанский, английский и немного грузинский. Ну и русский, естественно.

Я присвистнул от удивления. Мне-то знающему в совершенстве только матерный, а русский и английский в пределах необходимой самообороны такой расклад был в диковинку.

— Где ж ты так настропалился, касатик?

— Жизнь заставила. Видишь ли, Гоша, я до шестнадцати лет рос в Англии, а только потом переехал с матушкой в Россию. Она-то у меня из Владимира, а вот с папой мне повезло. Он чистокровный англичанин. Вот и приходилось дома на русском общаться, а на улице говорить по-английски.

— Круто, — сказал я и принялся растирать затекшие запястья рук. — А остальные откуда?

— В школе мы ведь тоже изучали иностранные языки. Там мне и достался испанский. А так как у меня оказались к этому делу способности, то недавно я и начал самостоятельно изучать грузинский. Очень уж мне хотелось прочитать "Витязя в тигровой шкуре" в оригинале. Но тебе этого понять не дано. Ты, вероятно, кроме счетов за квартиру и телефон ничего не читаешь.

Я героически проигнорировал его приглашение подраться и не стал сознаваться в том, что их я тоже не читаю. Некогда, да и незачем.

Тут дверь резко отворилась, и на пороге нарисовался крупный детина в поношенной камуфляжной форме, с кобурой на поясном ремне. За его спиной скорее угадывалось, чем виделось присутствие еще нескольких таких же бойцов невидимого фронта. Он презрительно оглядел нас, привалившихся к стене, и что-то громко скомандовал по-своему, обращаясь не к нам, а к спутникам. Я вопросительно уставился на Николая, мол, ты в этом понимаешь, и значит, я нанимаю тебя в штатные переводчики. Сам нарвался.

— Нам пора на выход, — ответил он на мой немой вопрос и стал, кряхтя, подниматься.

— Вряд ли мы отправимся сейчас на экскурсию по выставочным залам и музеям, — мне пришлось последовать примеру Николая. — Чует моя печенка, что долго потом будут кости трещать и зубы ныть.

За дверью нас дружно подхватили под белы рученьки и чуть ли не бегом поволокли к выходу из этого подземелья. Ногами особо перебирать не приходилось, и я предоставил такую привилегию моим лошадкам. Нечего даром жрать хозяйский овес. Он сейчас в цене, вот пусть и отрабатывают на полную катушку. А сам пока вертел во все стороны приходящей в нормальное состояние маковкой, пытаясь вобрать в себя как можно больше подробностей маршрута — авось и пригодится.