Пулковский меридиан - [31]
Вовка спал и бредил; он даже во сне помнил: завтра приедет дня на три Женя. На своем велосипеде. А тогда — пожалуйста: будет позволено ездить вдвоем в Венерязи, в Новые Сузи, в Александровку, в парк, пустынный и таинственный. Можно будет делать маленькие планеры, пускать их с холма. И еще главное… Но это — тайна!
А через несколько дней его, Вовку, с няней Грушей хотят отправить куда-то далеко, за Лугу, в ту самую деревню Корпово, откуда няня родом. На две недели! Может быть, даже на три! Говорят, там озеро есть: купаться! А лес там такой, что медведи живут; идешь за земляникой — и вдруг, по кустам как затрещит, как захрюкает… Говорят — там хлеб прямо от буханки режут и едят сколько угодно. Удивительно! Молоко — горшками… и Фенечка там; она уже месяц живет…
Вовка бредил в детской, а недалеко от него, в своей комнатке, готовился заснуть старик Лепечев, Дмитрий Маркович, служитель при большом пулковском рефракторе, правая рука старика Гамалея.
Дмитрий Маркович лег давно, но ему не спалось. Зеленым огоньком горела зажженная женой, Грушей, лампадка. Где-то тоненьким, назойливым голоском ныл комар; голосенок был острый, ядовитый, беспокойный, как комариное жало.
Мысли лезли в голову Дмитрию Лепечеву, цеплялись одна за другую. Вспомнил, что кончается запас заграничного масла для смазки механизма рефрактора. Рассердился. Разве это порядок? Когда это видано?
Потом пришло в голову про другое масло, про коровье. Голод, форменный голод второй год! Еще тут, в Пулкове, кое-как, а в городе — что там делается? Непорядок… Вон на что уж Путилов завод, да и то — зять говорил — половина станков стоит. И не поймешь никак, кто прав, кто виноват? Поговоришь с батюшкой в церкви, выходит — начинается царство дьяволово, юдоль антихриста. Так расстроит, хоть в гроб ложись…
А съездишь на Путиловский, встретишь зятька, Григория Николаевича Федченку (этот — уже самый настоящий большевик!)… Этот по-своему, расскажет, разговорит… «Никого, говорит, папаша, не слушайте! Мы с вами, говорит, народы трудовые, и партия наша большевицская, — народная партия! Все у нас с ней — одно: путь одинаковая; и дело наше правое, — тоже одно! Вот я сейчас вам, папаша, к примеру так поясню…» И выходит — правильно думают ребята; за большое дело берутся. А все-таки непорядок; везде непорядок…
Комар пищит. Дмитрий Лепечев лежит на спине, задумчиво разглаживая положенную поверх одеяла бороду.
Все бы еще ничего, если бы не такая семья. Сами-то как-нибудь прожили бы здесь, около звезд-то этих, проскрипели бы. А вот ребята, внучата, молодежь… Как они сейчас? Где Вася, старший внук?
Все было тихо-смирно, парнишка старался, учился..? Потом вдруг… не успели опомниться — доброволец, красноармеец, пулеметчик… Ушел на фронт. Девятнадцати лет мальчишке полных нет, а — партийный, пулеметчик! Горе! Письмо вон недавно было: «Стоим около города Ямбурга. Настоящих боев нет, но каждый день перестрелка». Д-да!
Опять же Павел, сын младший. Пятый год человек покоя не знает. Между жизнью и смертью, под огнем, на хлябях морских! Два раза тонул, один ранен. Под военный суд попал за политику, ладно еще, что как раз революция подошла… Где он сейчас? Что с ним?
А Фенька, цыганенок, дедова баловница? Ну, эта по крайности у своих, дома. Да! Дома-то дома, а все же не на глазах. Отпустили одну в деревню, к бабке.
А кругом и еще хуже: вся страна, вся Россия как льдина весной на реке. Куда ее несет? Кто это знает? Зять говорит: «Коммунисты знают, Ленин». Поп говорит: «Господь единый ведает, чем сие окончится!» Пётра Поллоновича спроси, так тот только лбом воздух бодает, фыркает, как еж. Послушать его — и вовсе никто ничего не знает путного. Никто вперед не видит. Не астрономия. Загодя не предскажешь.
Дмитрий Лепечев томится долго; он охает, кряхтит, встает пить жидкий квасок, который испускает бережно хранимый Грушенькой пловучий китайский гриб. Засыпает он уже в первом часу.
Вокруг него спит голодное, отощавшее за последние годы Пулково, странная нагорная обитель астрономии среди плоских подгородних равнин. Заповедник!
Спят ближние деревни: Пулково-Подгорное, Колобовка, Толмачево… Вдали под нежным небом поздней весны тревожно дремлет каменная громада Петрограда. В пустых улицах царит звонкая светлая каменная тишина. Закутанные в невозможное тряпье, дежурят и ночью у ворот бессонные «члены домкомбедов». Слабый ветерок трогает по стенам плохо приклеенные листки афиш, газет. Словно он с любопытством, не веря сам себе, читает на них никогда не звучавшие в этих стенах новые, неслыханные слова: «Все на защиту революционного Питера!»
Ветер шевелит эти бумажные лепестки, точно языки холодного огня. Он веет по строгим площадям, мимо безмолвных фасадов, освещенных прозрачной ясностью белой ночи. Он обтекает застывшие, как в сказке о спящей царевне, колоннады, врывается в разбитые окна давно опустевших заводских цехов, уносится, наконец, в широкое пустопорожнее поле.
Необозримая неоглядная — к югу, к востоку, к западу, к северу — простерлась под его шумными крылами страна. Что за таинственное безбрежное море, что за непонятна я, приводящая весь мир в смущение загадка, эта Россия, Федеративная Российская Республика, Русь?!
Авторы пересказали для детей циклы древнегреческих мифов о Язоне и о Геракле.
Лев Васильевич Успенский — классик научно-познавательной литературы для детей и юношества, лингвист, переводчик, автор книг по занимательному языкознанию. «Слово о словах», «Загадки топонимики», «Ты и твое имя», «По закону буквы», «По дорогам и тропам языка»— многие из этих книг были написаны в 50-60-е годы XX века, однако они и по сей день не утратили своего значения. Перед вами одна из таких книг — «Почему не иначе?» Этимологический словарь школьника. Человеку мало понимать, что значит то или другое слово.
Книга замечательного лингвиста увлекательно рассказывает о свойствах языка, его истории, о языках, существующих в мире сейчас и существовавших в далеком прошлом, о том, чем занимается великолепная наука – языкознание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Книга посвящена жизни и многолетней деятельности Почетного академика, дважды Героя Социалистического Труда Т.С.Мальцева. Богатая событиями биография выдающегося советского земледельца, огромный багаж теоретических и практических знаний, накопленных за долгие годы жизни, высокая морально-нравственная позиция и богатый духовный мир снискали всенародное глубокое уважение к этому замечательному человеку и большому труженику. В повести использованы многочисленные ранее не публиковавшиеся сведения и документы.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
