Пули - [2]

Но вот уже Макс и Лили оказались у лифта, двери открылись, и вышедший оттуда парнишка (судя по надписи на шапочке — из обслуги) вылупился на Лили. Но Макс этого даже не заметил; он слишком сосредоточенно «держал» кошачью улыбку.

Они вошли в кабину лифта, двери закрылись. Лили сделала вид, будто шатнулась на своих каблучищах, и слегка навалилась на Макса — как раз достаточно для того, чтобы грудь коснулась его руки. У мужика и так улыбка была шире некуда — оказалось, есть куда. Впечатление было такое, что уголки рта вот-вот коснутся ушей.

— Сегодня, похоже, мой день, — сказал Макс. — Сначала за игровым столом повезло, потом вот тебя встретил. Что ж, и дальше так пойдет?

Она взглянула на него, взмахнула накладными ресницами и пропела:

— То ли еще будет, дружок, то ли еще будет!

Он хохотнул. Лифт остановился, они вышли и направились к его номеру по длинному коридору. Дошли. Он завозился с ключом-карточкой, но все-таки открыл и жестом пригласил войти. Гостиная цвета морской волны, по стенам картины — а на них резвятся полуобнаженные островитянки. Кофейный столик — просто кусок стекла, приделанный к спине деревянного резного слона, — рядом пара плетеных кресел. Лили не спеша пересекла гостиную и заглянула в спальню. Там стояла огромная кровать, накрытая покрывалом с рисунком из пальмовых листьев. Спинка кровати из тикового дерева, на вертикальных рейках вырезаны всякие лягушки и ящерки. Идеально.

— Красивый у тебя номер. И кровать большая.

— Как раз для двоих.

Лили взглянула на него из-под длинных ресниц:

— Может, проверим?

— Я только «за», — отозвался Макс. — Вот только зайду в туалет. А то знаешь, после всех этих напитков мне явно пора отлить.

Лили сделала вид, что хихикнула, затем спокойно прошла в спальню.

— Я тебя здесь подожду.

Она была уверена, что этот Макс Вернон не заставит себя долго ждать. Уж очень ему хочется узнать, что же будет дальше. Нажрался, скотина, и готов переспать с первой встречной. Ни имени не спросил, ничего. Она сняла свои туфли на высоком каблуке, но осталась в перчатках. Потом порылась в сумочке и вынула наручники.

Когда через минуту Макс вернулся в комнату, она была уже у самой кровати: бедро вперед, одна рука поднята вверх и наручники болтаются на одном пальце.

— Ну что, повеселимся?

На мгновение улыбка Макса потускнела, но он тут же вернул ей прежний блеск.

— Вот черт! Если ты готова, то я и подавно!

— Скидывай одежду и ложись.

Макс разделся — продемонстрировал просто рекордную скорость. У него были загорелые кисти рук и лицо — то, что все время находилось под солнцем, — а вот тело было бледным и худым, с кудрявыми волосками. Его необрезанный ярко-розовый член напомнил Лили о гиперсексуальном соседском псе, готовом в любой момент оседлать коленку гостя.

— Может, свет выключим? — спросил он, взбираясь на кровать.

— Нет, мне нравится смотреть. Ложись лицом вниз.

— Так?

— Да, так. Теперь вытяни руки, чтобы я могла пристегнуть тебя к этим рейкам.

— На меня никогда раньше не надевали наручников. Надеюсь, ключи от них у тебя с собой.

— Конечно с собой, в сумочке. Не трусь, будет весело.

— Обещаешь?

— Можешь мне поверить. Такого ты никогда не испытывал.

Он хмыкнул и вытянул руки над головой. Лили нагнулась над ним и, ловко зацепив наручники за рейки в спинке кровати, защелкнула их у Макса на запястье. Потом подергала, убедилась, что рейки удержат.

— Отлично, — проговорила она, — а теперь лежи смирно, подожди чуть-чуть, ладно?

Она повернулась к креслу, на котором оставила сумочку.

— Закрой глаза, — бросила она через плечо, — это же сюрприз.

Он усмехнулся и зажмурился.

Лили достала две деревяшки сантиметров по десять длиной, плотно скрепленные намотанной на них блестящей стальной проволокой. Она шагнула к кровати, забралась на нее с ногами. Платье она подобрала до самой талии и уселась верхом на широко расставленные ноги Макса, тут же ощутив жар его кожи.

— Подними-ка голову.

Он оторвал подбородок от кровати, выгнул спину. Лили очень быстро размотала проволоку — получилась тугая струна, сантиметров пятьдесят, натянутая между двумя ручками. Затем она перекинула свое орудие через голову жертвы, проволока уперлась ему в горло.

— Эй! — только и успел воскликнуть Макс, но она уже рванула на себя ручки и затянула смертельный ошейник.

Проволока врезалась в кожу, перекрыла воздух. Он стал брыкаться, пытался высвободиться из наручников — куда там.

Лили не стала следить за тем, как покраснеет его лицо, как выкатятся глаза, — она просто продолжала затягивать проволоку. Что смотреть — сто раз уже такое видела. Вместо этого она уставилась на свои руки, на выступившие от натуги мышцы. Еще минута, и он замер. Она подождала еще мгновенье, слезла с него, встала.

Все простыни были в круглых пятнах крови, сочившейся из тонкого пореза на его шее. Глаза под густыми сросшимися бровями были широко открыты, фиолетовый язык вываливался изо рта.

Лили взяла с кресла сумку, подняла туфли и направилась в ванну. Здесь она стянула с себя красное платье, но осталась в перчатках. Затем быстро, но внимательно изучила свое отражение в зеркале — проверила, нет ли крови. Содержимое сумки высыпала на столешницу рядом с раковиной: темные солнцезащитные очки, светлый парик под мальчика, футболка и джинсы, а в них завернуты черные кроссовки. Она сняла рыжий парик и напялила всю эту одежду. Потом натянула светлый паричок на свои темные, коротко стриженные волосы и аккуратно приладила его, глядя в зеркало. Новый цвет волос и прическа абсолютно изменили ее внешность, даже загорелая кожа казалась темней. Она сняла накладные ресницы, пару раз моргнула и пихнула их в сумочку. Туда же она затолкала и красное платье, и туфли на шпильках. Потом надела солнцезащитные очки.