Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь! - [6]

Всего уцелело семьдесят человек, из которых десяток – легкораненых. Из вооружения – винтовка или карабин и по шесть обойм у каждого, плюс один пулемет «мадсен» с сотней патронов и четыре револьвера. У казаков и офицеров – шашки, у остальных – трофейные немецкие штык-ножи и саперные тесаки. Кроме того, саперы ухитрились сохранить пять динамитных шашек. Узнав об этом, Алексей сначала мысленно выругался. Потом успокоился, решив, что все к лучшему и взрывчатка может в будущем пригодиться.

Едва Сергеев и Иванюта закончили свой доклад, из тумана бесшумно вынырнули Мелехов и приказный Каргин.

– Разрешите доложить, вашбродь? Далее по ущелью небольшая поляна. Трава, ручеек. И тумана нет. Только тучи низко так висят… – Григорий вздохнул и, чуть тронув коня так, что он подошел вплотную к Орлику, шепотом спросил: – Вашбродь, мы что, живьем в рай попали? Или умерли?

– Сам посуди, хорунжий, какой это рай? И на ад не похоже. Скорее уж чистилище, как у католиков. Ну, а что умерли, вообще непохоже. Не думаю, что душа хочет есть или чувствует натертую о седло, прости господи, задницу.

– Ну, не знаю, вашбродь, што она чувствует, а што нет. Как-то никто не рассказывал, даже наш станичный батюшка. Но про седло вы совсем верно подметили, ваше благородие. Надо бы ноги размять, да и лошадям дать отдохнуть.

– Правильно мыслишь, хорунжий, – одобрил его Орлов. И отдал команду двигаться вперед.

Кони медленно двинулись вперед, и спустя примерно десяток минут отряд оказался на поляне. Не слишком большой, но вполне достаточной, чтобы конники могли свободно на ней расположиться. Полянка поросла совершенно обычной травой, которую выгулянные, расседланные и напоенные кони тут же начали щипать. Передние ноги лошадям на всякий случай все же спутали, хотя все вокруг дышало миром и покоем.

Позаботившись об Орлике, Алексей устроился у ручья и тут же пожалел, что денщик остался в крепости вместе с каптером. Есть хотелось просто невероятно, даже выпитая вода не могла заглушить сосущее чувство пустоты в желудке. Но оказалось, что опытный унтер подумал и об этом. К штабс-ротмистру подошел один из солдат.

– Разрешите обратиться, вашбродь?

– Разрешаю. – Орлов всегда неплохо ладил с нижними чинами, а уж с охотниками из своей команды – тем более. Непонятно было, что нужно рядовому Игнатьеву.

– Вот, вашбродь, господин старший унтер до вас прислали. – Расстелив незаметно извлеченную чистую тряпицу, рядовой выложил на нее кусок черного хлеба с салом и несколько долек чеснока. – Подкрепиться, так сказать, вам. Простите за скудный стол, но сами понимаете… Денщик-то ваш далеко… – пояснил он и тут же попросил разрешения убыть.

– Иди, иди, конечно. Спасибо, Игнатьев.

– Рад стараться, вашбродь.

Алексей аккуратно съел доставшуюся ему порцию. Пища, конечно, простонародная, но за неимением горничной, как известно…

Он еще улыбался, когда к нему постепенно подтянулись те же четверо уцелевших в набеге командиров.

– Разрешите, господин ротмистр? – Теперь первым подошел и заговорил Сергеев.

– Подходите, Сергей Олегович. И унтеров зовите.

Все подошли и расселись на траве, с надеждой глядя на своего командира.

– Проведем военный совет, – попытался улыбнуться Орлов. Правда, судя по реакции на его улыбку на лицах собеседников, получилась непонятная гримаса. – Что люди говорят? – поспешил он сменить тему.

– Ворчат, – Иванюта ответил первым. – Никто ништо не понимает. Гадают, как и куда нас забросило.

– И что думают?

– Дык это, господин вольнопределящийся сказал, что ОН на нас каку-то новую дрянь воружейную испытал. Газ новый, кубыть.

– Газ? – задумался ненадолго Алексей. – Может, и газ… Еще кто скажет?

– Казаки вобче ко всему готовы, вашбродь. Куда бы нас ни забросило, хоть в это, как вы назвали, – чистилищо. Наше дело – биться смело, так мы к этому готовы. Ждем, что вы прикажете. – Мелехов выглядел, как иллюстрация к приказу Петра Великого о субординации: «Подчиненный перед лицом начальствующим должен вид иметь лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».

– А вы что думаете, господин прапорщик?

– Газ не газ, а что-то такое германцы с нами точно сотворили. Туман этот, ущелье. Прямо какой-то Жюлиус Верне или какой другой сочинитель. Ничего подобного не помните, господин ротмистр? Говорят, английский какой-то писатель нечто такое писал. Что-то про перемещения с помощью какой-то машинерии, – заметил Сергеев.

– Herbert Wells’а, «The Time Machine», имеете в виду, Сергей Олегович? То бишь по-русски – «Машина времени», извините. Но там он садился в машину и по времени носился.

– Так, может, германцы придумали, как такой машиной других людей в другое время либо место переносить? Они вон какие суперпушки придумали, да моторы[9] блиндированные и газ удушающий. Почему бы и гадость такую не придумать? – развел руками Сергеев.

– Будем считать так, – согласился Орлов. – Не суть важно. Что предлагаете дальше делать?

– Назад возвращаться, вашбродь. Наши там против германца бьются, а мы вроде как сбежали, – ответил, не раздумывая, Иванюта.

– Согласен, вашбродь. Надо к своим пробывать пробиться, – поддержал его Мелехов.