Пуговицы и кружева - [55]

Она зарычала.

Тогда я осторожно подул ей внутрь и нежно поцеловал.

И она снова сломалась. Впрочем, я не сильно удивился.

– Мне нравится чувствовать твое удовольствие… – сказала она, явно ненавидя себя за свою слабость. Она испустила судорожный вздох, отчего содрогнулась ее спина. – И мне нравится, да, нравится вкус твоего члена… И размер тоже…

Да, я владел ею. Я чувствовал себя повелителем, настоящим королем. Я был властителем мира и попирал ее ногами. Я снова победил. Я взял ее всю, превратив в простую служанку.

Я снова приник к ее лону, словно вознаграждая ее жертву. Я мощно засосал ее клитор, а потом обвел его языком, что было намного лучше, чем трогать его пальцами.

И почти мгновенно из ее горла вырвался стон наслаждения. Она больше не сдерживалась и, выгнув спину, плотнее прижималась к моему лицу, стараясь заполучить еще больше моего умелого языка.

Она буквально горела от наступившего оргазма, такого же, какой испытал и я. Ее стон перешел в крик, она вопила все громче и громче:

– О, боже!

Ее пальцы комкали и мяли простыни, а она все повторяла: «Боже, боже!» Наконец ее обожгло изнутри, она упала лицом в матрас и разом обмякла.

Крики стихли. Я понял, что она кончила. На кровати лежало измятое тело. Я поимел ее, и она поимела меня. И она прекрасно об этом знала.

Я приблизился к ней и наставил свой член прямо напротив ее влагалища. После того что произошло, я вновь завелся и был готов действовать. Всадив в нее х*й, я почувствовал и ее гладкость, и собственную слюну, что осталась у нее внутри.

И я стал трахать ее, трахать, пока она вновь не закричала.

Глава двадцать вторая Перл

Меня мучило чувство вины. Я ненавидела себя за то, что проиграла моему безжалостному похитителю. Наша с ним сделка была не более чем деловое соглашение. Мне пришлось принять его предложение, ибо иного выхода я попросту не видела. Но теперь я поймала себя на мысли, что с нетерпением жду вечера. Я ждала его. Я ждала, когда отворится дверь и он войдет ко мне в комнату с пуговицей в кармане.

Я не хотела наслаждаться сексом с ним, но ничего не могла поделать с собой. Когда его губы оказались рядом с моим влагалищем, меня словно взорвало изнутри. Джейкоб делал это крайне редко, и делал крайне скверно. У меня возникало ощущение, будто между ног проскальзывает тонкий язык какой-то рептилии. А Кроу хватал меня так, словно хотел сожрать.

Никогда еще у меня не было столь мощных оргазмов.

Оставшись наедине с собой, я вдруг ощутила ненависть. Когда меня похитили, я старалась не думать о Джейкобе. Мне было очень жаль его. Я представляла его в нашей квартире, мечущегося, пытающегося хоть что-то сделать для моего спасения. Он был самым близким для меня человеком на всей планете. Мне было всего десять лет, когда меня отобрали у алкашей-родителей и поместили в приют. Других родственников у меня не было. Я осталась совершенно одна, и это не фигура речи.

Кроу меня буквально заворожил. Он делал со мной такие вещи, о которых я даже и не подозревала. Он очень мне импонировал, и, казалось, ему больше нравилось доставлять мне удовольствие, нежели кончать самому. Я пыталась сделать вид, будто мне не нравится чувствовать его член внутри себя, но уже не могла сдерживать свои эмоции. Кроу вертел мною, как ему хотелось.

Я сдалась на милость победителя.

Я предала Джейкоба. Когда Боунс меня изнасиловал, я ничего не могла предпринять против. Но против Кроу у меня было его честное слово. И я не могла воспользоваться им. Я наслаждалась сексом с Кроу и думала, сможет ли этот факт разбить сердце Джейкоба. Но мне действительно нравилось трахаться с Кроу.

Кроу был еще хуже, чем Боунс. Он заставил меня полюбить его, желать остаться с ним. Он дал мне возможность чувствовать себя человеком – свободным человеком. Он уважал меня и никогда не заставлял делать то, что мне не нравилось. Он дал мне ощущение безопасности, даже когда я оставалась и вовсе беззащитной. И я не хотела уходить от него.

Да, он был намного опаснее Боунса.

И я его ненавидела, ненавидела по-настоящему. Я ненавидела его высокомерие. Его ум. Его безжалостность. Для него все это была просто игра. Он хотел делать как лучше только потому, что это доставляло ему удовольствие. Он доминировал в наших отношениях и испытывал удовольствие, когда я подчинялась ему.

О, как же я его презирала!

Он выбил из моих рук оружие. Я сделалась беззащитной, открытой для его атак. Он убедил меня, что наша сделка с пуговицами является хорошей идеей. Своим обманом он заставил меня раздвинуть перед ним ноги и тем самым получить желаемое.

И я попала в его капкан.

И за это и ненавидела себя.

Я бежала от него как от чумы.

Когда он находился в доме, я старательно делала вид, что ушла. На заднем дворе его дворца у него был очень красивый бассейн, и я направлялась туда, надев черные очки и натянув купальник. И если он выходил, чтобы завести со мной разговор, я прыгала в воду. Там я была в безопасности.

Я не ходила в столовую. Ларс приносил еду мне в спальню или туда, куда я ему указывала. Вероятно, он понимал, что я избегаю его хозяина, но он никогда не спрашивал меня о наших отношениях.