Пугливая герцогиня - [2]

С того приема и после свадьбы Роба той же осенью отчаянные попытки родителей устроить ее будущее становились все менее и менее успешными, даже несмотря на то, что в их доме стали постепенно исчезать картины и прочие предметы роскоши.

— Она ведь так красива! — нечаянно услышала Эмили причитания матери. — Пожалуй, в десять раз очаровательнее любой юной леди в этом сезоне. Почему, почему она не может порадовать нас хотя бы одним приемлемым предложением?

— А как же мистер Браунинг? — осторожно поинтересовался отец.

— Торговец, — фыркнула мать. — Отец семерых детей.

— Но он богат.

— Мы не настолько стеснены в средствах, чтобы отдавать нашу дочь какому-то торговцу.

— Пока нет, — проворчал отец, когда Эмили уже убегала, чтобы не слышать более ни слова.

Ее ничуть не смущало, что мистер Браунинг занимался торговлей, но его семеро детей… Кроме того, он на двадцать лет старше ее, и у него были чересчур хваткие и вечно потные ладони. В отличие от прекрасных рук Николаса с длинными изящными пальцами, однажды сжавшими ее ладонь, когда он помогал ей сесть в экипаж. В любом случае оба совершенно не подходили ей, каждый по-своему. И наверняка родители не стали бы силой выдавать свою дочь замуж за того, кто ей неприятен, и уж тем более если бы знали, что тогда произошло между ней и мистером Лофтоном…

— Я не хочу разочаровывать, — прошептала она. Ах, если бы не ее ужасная застенчивость, всякий раз сковывающая рассудок и беспощадно лишающая дара речи в присутствии незнакомца…

— Вы знаете, на мой взгляд, приемы в этом сезоне оставляют желать лучшего, — услышала она мужской голос где-то совсем близко от своего укрытия, так что смогла четко различить каждое слово.

— Полностью согласен, — ответил его собеседник утомленно, нарочито растягивая слова. — В былые времена у леди Орман собирались исключительно сливки общества, теперь же она, похоже, пускает всех без разбора.

Эмили снова выглянула из-за зеленых пальмовых листьев, стараясь рассмотреть лорда Бэррингтона и мистера Фрейзера, пустых и совершенно никчемных франтов. Однажды ей пришлось вытерпеть целый танец с лордом Бэррингтоном, в течение которого он без умолку болтал о каком-то новом способе завязывать шейный платок или что-то в этом роде. Вот и теперь слушать сплетни не хотелось совершенно, но проскользнуть мимо них незамеченной не представлялось возможным. Таким образом, она оказалась в ловушке.

— Если так пойдет и дальше, придется в поисках более изысканных развлечений отправляться в Брайтон, — сказал мистер Фрейзер, — а возможно, и за границу. Подумать только, даже вино сегодня какое-то безвкусное.

— Я целый час стоял вон там, наблюдая за проходящими мимо дамами, — заметил лорд Бэррингтон, указывая на одну из стен лорнетом, который держал в руке, — и насчитал лишь десяток более или менее сносных и только двух по-настоящему милых.

— Неужели? И кто же это?

— Миссис Фезерстоун и виконтесса Грантон, — ответил лорд Бэррингтон, имея в виду Эйми.

— О да, никто не сравнится по красоте с леди Грантон. Она в самом соку. А что насчет ее золовки, леди Эмили Кэрролл? В моем клубе ее находят чрезвычайно хорошенькой.

— Она, несомненно, очаровательна, с ее светлыми волосами и бледной кожей, — презрительно фыркнул лорд Бэррингтон, — но она словно замерзшая, не может и двух слов связать, только стоит, уставившись на тебя своими холодными, безразличными зелеными глазами. В моем клубе ее называют Ледяной Принцессой и делают ставки на предмет того, кто же окажется тем беднягой и безнадежным дураком, который женится на ней к концу этого сезона. Пока лидирует мистер Рейберн. На супружеском ложе он, несомненно, отморозит свой…

Каким бы ни было грубое слово, которое едва не слетело с его языка, его поглотило их сдавленное хихиканье. Эмили спрятала лицо в ладонях, в это мгновение ей больше всего на свете хотелось провалиться сквозь землю. Вовсе она не была Ледяной Принцессой! Напротив, она чувствовала, что сгорает от стыда и смущения.

Ей безумно хотелось расплакаться, забиться в угол и исчезнуть, навсегда исчезнуть с этого ненавистного бала.

Но она из рода Кэрролл и не могла позволить себе подобной слабости. Возможно, ее семья уже не так богата, но определенно может гордиться своей историей. Во времена правления Генриха VIII им грозило заключение в холодные подземелья Тауэра, они пережили нищету во времена гражданской войны и бунты при Чарльзе II, а ее дедушка, заядлый игрок, был вынужден дважды бежать во Францию, дабы спастись от кредиторов. Нет, два каких-то хихикающих хлыща не смогли бы взять над ней верх, даже если бы она провалилась от смущения.

Эмили разгладила ладонями подол платья, заправила свои светлые волосы под расшитую бисером ленту и распрямила плечи. Она не смогла справиться с предательским румянцем, пылавшим на ее щеках, но, выбравшись из своего укрытия, проследовала мимо этих двоих с высоко поднятой головой.

Она бы, пожалуй, даже посмеялась над их вытянувшимися от изумления физиономиями, не имей намерения как можно скорее убраться отсюда.

Вдохновленная своей непреклонной решимостью, она пробралась сквозь плотную толпу и, стараясь не столкнуться с матерью, поторопилась миновать широкие двустворчатые двери передней. Там тоже были люди, пили «безвкусное» вино, не обращая на нее никакого внимания.