Публичные признания женщины средних лет - [20]
Случалось мне и записки от мамы подделывать:
Уважаемая миссис Скрутон,
Сьюзен всю ночь мучилась животом. Пожалуйста, не отправляйте ее в душ, от этого ей может стать только хуже.
Искренне Ваша, и т. д.
Миссис Скрутон различала фальшивку за 250 шагов. Поведя кустистой бровью, она возвращала записку, а потом молча ждала у вешалки, пока я червяком вылезала из одежды. С появлением в магазинах общих примерочных я стала одеваться у портных. Каждый выход на пляж в купальнике требовал подлинного героизма — но дальше выхода дело все равно не шло, я сиднем сидела на полотенце, по возможности прячась за газетой. Если детям требовалась помощь с замком из песка, я выкрикивала им советы, как тренер футболистам с края поля.
Те немногие, с кем я бывала обнаженной, общались со мной в темноте чернее вод Стикса. Мода на мини подвигла меня на доблесть, и я бесстрашно укоротила юбки на два дюйма. (Если не ошибаюсь, именно тогда я в последний раз брала в руки иголку.)
И все это оттого, дорогие читатели, что я считала себя толстой. Я просто была убеждена, что жирной колоде вроде меня следует скрывать свое колышущееся сало от взглядов окружающих.
Просматривая недавно старые фотографии, я поняла, что кроме того года, когда меня вдруг раздуло до семидесяти пяти кило, толстой я не была никогда. Та толстуха, что пялилась на меня из зеркала, была вовсе не я. И мне стало ужасно жаль. Все эти годы я пряталась за макси-юбками и огромными джемперами, а ведь могла бы бегать по пляжам в бикини, играть в волейбол. Ладно, пусть не волейбол, но хотя бы разок-другой воткнуть флажок в замок из песка.
Теперь, на пороге пятидесятилетия, я ловлю любую возможность. Поэтому, приехав на Скирос вести курсы для писателей, я не томилась все время в закрытом купальнике на ближайшем пляже. Я расправила плечи, набралась духу (своих учеников я учу избегать клише) и направилась на пляж «Голая задница», где сбросила с себя всю одежду — у всех на виду, при белом свете, даже на глазах у знакомых. Какое чувство свободы! И люди, представьте, не рванули прочь с пляжа, закрывая руками глаза, с криками «Ради всего святого, женщина, прикройся!». И небо не разразилось молниями. Мы с приятелями-нудистами лежали на песке, болтали об архитектуре, садах, природе, смысле жизни и ценах на чай. А потом я осваивала серфинг, в чем мать родила, если не считать бейсболки и пляжных тапок. Миссис Скрутон могла бы мною гордиться.
Жара
Вторник. Муж только что привез с круглосуточной заправки полные сумки лимонада и прочих радостей для разбавления водки. Глава лестерской медицинской службы просветил горожан о «необходимости ежедневного потребления трех литров жидкости» (температура в тени достигает 35 °С), и мы фанатично следуем его рекомендациям.
Готовить еду никому неохота. Наша «Ага» огнедышащим чудовищем царит на кухне, а отключить ее мы не можем. Два с половиной года назад, в самый разгар зимы, мы нахально решили стать пуританами от «Ага»: не нужно нам никаких дополнительных газовых труб, заявили мы. Теперь вот пожинаем плоды своего пуританства.
После недавнего, пятого за полгода, визита домушников в мерах безопасности наш дом не уступает тюрьме особого режима. Я могла бы сдавать койки грабителям поездов — черта с два они из дома выберутся, если, конечно, не разживутся дубликатами ключей. Теперь, когда все окна на замках, а все двери на двух замках и укреплены, в наш дом не проникает ничто — даже свежий воздух.
«Ага» тем временем выдает на-гора горячий воздух не хуже небольшого вулканчика. С какой ностальгией — даже слезы наворачиваются — я вспоминаю дни, когда уходила из дому, оставив окна нараспашку, двери незапертыми и включенное радио на кухне. Дура наивная, я верила, что грабитель замрет на пороге, прислушается, как ведущая Сью Лоли, по своему обыкновению, выпытывает у очередного маргинала, какие предметы роскоши он взял бы с собой на остров, и на цыпочках уйдет с пустым мешком.
Последнее предложение, разумеется, построено безграмотно и двусмысленно. Прямо-таки можно подумать, что с пустым мешком уходит Сью Лоли. Я вовсе не намекаю, что Сью Лоли подрабатывает грабежами; такое и вообразить-то невозможно. У нее очень неплохое жалованье и слишком известная внешность. Хотя это препятствие она легко обошла бы, натянув на голову собственный шелковый чулок.
Нет, ей-богу, что за абсурд: Сью Лоли выходит из Центра радиовещания, едет на машине в тихий пригород, переодевается в воровской костюмчик от Армани и элегантно совершает взлом. С другой стороны, ни в ком нельзя быть уверенным на все сто.
Среда. Сейчас 9.30 утра, и одному богу известно, сколько уже на градуснике. Помните, одно время на первых страницах таблоидов мелькали фотографии: на капоте автомобиля люди жарят яичницу? И над всем этим заголовок: «Уф, ну и пекло!» Клянусь, сегодня такая же жара. Делия Смит могла бы приготовить на моем лбу полный английский завтрак, включая тосты.
Нашествие летом блох — обычное дело. Вы уже отметили блошиную неделю? Наш кот Макс определенно отметил. Натащил целую кучу блох, а они уж расположились как у себя дома. Помните песенку: «Заходите к нам, хо-хо, нынче вечеринка»? Почему не зайти? Блохи и зашли. Когда меня спрашивают, что это за распухшие красные шишки у меня на ногах, я бурчу «комары» и тянусь за средством от блох. Борьба не на равных, потому что блохи обожают оранжерейные условия нашего жилища. Это их заводит: если они не прыгают и не кусаются, то лезут друг на друга. Все наши диваны, кресла и ковры превратились в блошиные роддомы. Фактически уже слышно, как эти гады открывают шампанское.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.
Мы так долго ждали. Мы уже не надеялись. Но он возвращается! Ему уже 30, но он нисколько не изменился. Жизнь его — сплошные переживания. Сотни вопросов не дают ему покоя. Виагра — это мошенничество или панацея? Воссоединится ли он наконец с прекрасной Пандорой, или она с головой погрузится в пучину политического разврата? Почему престарелые родители так распутны? И откуда на его голову свалилось двое детей?Разбираясь со своими проблемами, Адриан потихоньку продвигается по социальной лестнице. Он уже не прежний прыщавый подросток, теперь Адриан — шеф-повар модного кафе и звезда кулинарного шоу; он строгает овощи и открывает консервные банки, он шинкует овечьи головы и разделывает потроха.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников.
Минуло 13 лет с тех пор, как в Англии низвергли монархию и королеву со всеми ее домочадцами переселили в трущобы. Много воды утекло за эти годы, королевское семейство обзавелось друзьями, пообвыкло. У принца Чарльза даже появилась новая жена – его давняя подруга, всем известная Камилла. Все почти счастливы. Чарльз выращивает капусту да разводит кур, королева наслаждается компанией верной подруги и любимых собак… И тут‑то судьба закладывает новый крутой вираж. Все идет к тому, что монархию вернут на прежнее место, но королева Елизавета вовсе не хочет возвращаться к прежней жизни.
Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Роман «Площадь» выдающегося южнокорейского писателя посвящен драматическому периоду в корейской истории. Герои романа участвует в событиях, углубляющих разделение родины, осознает трагичность своего положения, выбирает третий путь. Но это не становится выходом из духовного тупика. Первое издание на русском языке.
О чем моя книга? О жизни, о рыбалке, немного о приключениях, о дорогах, которых нет у вас, которые я проехал за рулем сам, о друзьях-товарищах, о пережитых когда-то острых приключениях, когда проходил по лезвию, про то, что есть у многих в жизни – у меня это было иногда очень и очень острым, на грани фола. Книга скорее к приключениям относится, хотя, я думаю, и к прозе; наверное, будет и о чем поразмышлять, кто-то, может, и поспорит; я писал так, как чувствую жизнь сам, кроме меня ее ни прожить, ни осмыслить никто не сможет так, как я.