Пуаро знает убийцу. Пуаро расследует. Пуаро спешит на помощь. Сообщники - [39]

— Ah, sacre![131] — внезапно оживляясь, воскликнул он. — Разве вы этого не видите? Я был просто глупцом! Мои серые клеточки совершенно не работали. И все это время ключ к разгадке я держал в руках!

— Какой ключ?

— Коробку шоколада! Разве вы не видите, в чем дело? Разве кто-нибудь с хорошим зрением сделал бы такую ошибку? Я знал, что у мадам Дерулар катаракта, — мне это открыли капли атропина. Из всех домочадцев она была единственным человеком, зрение которого настолько плохо, что не могла видеть, какую крышку кладет на какую коробку. Именно путаница с коробками шоколада навела меня на след, но потом я потерял логическую связь и не смог должным образом оценить ситуацию.

Ну и кроме того, я допустил чисто психологический просчет. Если бы мосье де Сен-Аляр был преступником, он никогда не стал бы хранить у себя флакончик. То, что я обнаружил его у него, уже было доказательством его невиновности. Мне ведь мадемуазель Вирджиния говорила, какой он рассеянный.

Вот в целом подробности того печального дела! Имейте в виду — я рассказал его только вам. Я не слишком хорошо выгляжу в этой истории! Пожилая леди совершает преступление столь простым и остроумным способом, что я, Эркюль Пуаро, делаю ошибку. Sapristi![132] Даже воспоминание об этом выводит меня из себя! Ну, да ладно, забудем об этом. Впрочем, наоборот — запомним. И если вы почему-либо решите, что я становлюсь тщеславным, впрочем мне это совсем не свойственно, ну разве что самую малость…

Я сдержал улыбку.

— Eh bien[133], мой друг, скажите мне в этом случае только два слова — «коробка шоколада». Согласны?

— По рукам!

— Кроме того, это был особый случай, — задумчиво произнес Пуаро. — Когда я, без сомнения, самый светлый ум в Европе, позволил себе быть великодушным!

— Коробка шоколада, — тихо проговорил я.

— Pardon, mon ami?[134]

Я посмотрел на невинное лицо Пуаро, который вопрошающе повернулся ко мне, и в глубине души почувствовал угрызения совести. Мне часто бывало с ним нелегко, но я, хотя и не обладал самым светлым умом в Европе, тоже мог позволить себе быть великодушным.

— Ничего, — солгал я и снова раскурил трубку, улыбаясь самому себе.

ПУАРО РАССЛЕДУЕТ Poirot Investigates 1924

Приключения «Звезды Запада» The Adventure of «The Western Star» © Перевод под редакцией А. Титова

Я стоял у окна в комнате Пуаро и лениво разглядывал улицу внизу.

— Как странно, — удивленно пробормотал я.

— В чем дело, mon ami?[135] — вяло поинтересовался Пуаро из глубины своего удобного кресла.

— Послушайте, что я тут успел разглядеть. Внизу на улице молодая леди. Она богато одета — модная шляпа, восхитительные меха. Совершенно одна. Идет медленно и вглядывается в номера домов. Она не знает, что за ней следуют трое мужчин и женщина средних лет. К ним только что присоединился мальчишка-рассыльный, который, отчаянно жестикулируя, указывает в ее сторону. Вот такие факты. Какая драма здесь разыгрывается? Может, эта женщина — преступница, а те, кто следует за ней, — детективы, готовящиеся ее арестовать, или же они преступники, решившие напасть на невинную жертву? Что на это скажет знаменитый детектив?

— Знаменитый детектив, mon ami, выберет, как всегда, самый простой путь. Он встанет, чтобы взглянуть самому.

И мой друг подошел к окну. Через мгновение он весело ухмыльнулся.

— Как всегда, факты приукрашены вашим неискоренимым романтизмом. Это мисс Мэри Марвел — кинозвезда. За ней следует толпа узнавших ее поклонников. И, en passant[136], мой дорогой Гастингс, она, конечно, их заметила.

Я рассмеялся:

— Итак, все объяснилось, но в этом нет вашей особой заслуги, Пуаро. Вы ее просто узнали.

— En verite![137] Но сколько раз вы видели Мэри Марвел на экране, mon cher?[138]

Я задумался.

— Наверное, около дюжины.

— А я лишь однажды! Но все же я узнал ее, а вы нет.

— Она выглядит совсем по-другому, — слабо возразил я.

— Sacre![139] — воскликнул Пуаро. — А вы что же — ожидали, что она будет разгуливать по улицам Лондона в ковбойской шляпе или босиком и в кудряшках, словно ирландская пастушка? Вы всегда обращаете внимание исключительно на всякие пустяки! Вспомните дело танцовщицы Валери Сент-клер.

Я пожал плечами, слегка раздосадованный.

— Ну не расстраивайтесь, mon ami, — примирительно сказал Пуаро. — Не могут же все быть как Эркюль Пуаро! Я это точно знаю.

— Ни у кого из моих знакомых нет такого непомерного самомнения! — воскликнул я, раздираемый одновременно и восхищением, и раздражением.

— Ну и что же? Человек исключительный всегда знает себе цену! И окружающие тоже относятся к нему соответственно. Если я не ошибаюсь, к ним принадлежит и миссис Мэри Марвел.

— Что?

— Вне всяких сомнений. Она идет сюда.

— С чего это вы взяли?

— Да это же очень просто. Это не улица, где живут артисты, mon ami. Здесь нет модного доктора, нет модного дантиста, нет даже модной портнихи! Но здесь есть модный детектив. Да, друг мой, это так — я вошел в моду.

Последний крик моды! Кто-нибудь говорит своему знакомому: «Вы потеряли свой золотой футляр для карандаша? Обратитесь к маленькому бельгийцу. Он — прелесть! К нему все обращаются! Спешите, только здесь, и нигде больше!» И они появляются! Толпами, mon ami! И с самыми идиотскими проблемами!