Птицы небесные. 3-4 части - [57]

Вместе с конюхом мы долго перебирали пахнущие кожей лошадиные сбруи, смотрели подковы и кое-что выбрали, предполагая сделать основные закупки в Москве. Евстафий взял адрес конного магазина у нашего помощника и обратился ко мне:

— Разрешите, отче, я сегодня в Москву поеду и закуплю все, что нужно? — Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Отец Евстафий, ты пока помолись в Лавре, попричащайся. В магазин вместе поедем. Мне еще нужно с отцом побыть и у старца поисповедоваться.

Счастливые и радостные от удачного разрешения насущных вопросов мы отправились на Соловьевскую улицу. После приветствий, устроив гостя, мы наконец остались вдвоем с отцом.

— Что ж, сын, вот и снова свиделись… А ты ничего себе, держишься молодцом! — Старик гладил меня по плечу, припав седой головой к моей груди. Мне было слышно, как бьется его сердце.

— Ты тоже, папа, хорошо выглядишь. Не болел?

— Нет, не болел, слава Богу! А вот зуб сильно разболелся.

Он показал мне пальцем несколько торчащих обломков коренного зуба.

— Ты его сломал, папа? — отступил я на шаг, пытаясь разглядеть разрушенный зуб.

— Врачи сломали, сынок. Пошел я в больницу. Посадили меня в кресло. Тянули-тянули, не смогли вытянуть. Одни женщины кругом. Взяла одна из них настоящее зубило, приставила к зубу и как махнет молотком по этому зубилу! У меня чуть голова с плеч не слетела… Я вскочил, все пузырьки их перевернул. «Что же вы, злодеи, — говорю, — со старым человеком делаете? С ума посходили?» Они что-то мне толкуют, мол, зуб у вас, дед, какой-то не такой… А я им: «Это у вас зубы не такие! Осталось только их повыбивать вам!» — и вышел. Так и хожу теперь с обломком. Потом, правда, заходил, просил прощения…

— Болит зуб, папа? — с состраданием спросил я.

— Вроде нет, если больной стороной не есть. Ну, от холодного или горячего, конечно, побаливает, — пожаловался отец.

— Мы с тобой к хорошему стоматологу сходим, к которому лаврские монахи обращаются. Нужно вырвать эти корни, папа, а то беды потом не оберешься…

— Хорошо, сын. Вместе, значит, вместе… — согласился старик. — А ты, сынок, как живешь на своем Псху? — Он поднял не меня голубые глаза, полные любви.

— Не на Псху, папа, а на Решевей! Так наш хутор называется, — поправил я отца. — Жизнь у меня прежняя: одни хвалят, другие ругают. Особенно тяжело с теми, кто подозрителен. Вот такие мне совсем не верят. Что ни скажу, перетолковывают по-своему.

— А ты сам всегда держись правды, какой бы она ни была! Одному человеку понравился дом, выставленный на продажу. Он спросил о цене. «Один рубль», — отвечает управляющий. «А почему так дешево?» — поразился покупатель. «Видите ли, в чем дело, — сказал ему продавец. — Покойная хозяйка приказала продать дом по самой минимальной цене, при условии, что покупатель, во-первых, пожертвует на содержание ее кошки один миллион, а во-вторых, сохранит в тайне условия сделки. Таково завещание». Человек купил дом за один рубль, пожертвовав на кошку покойной хозяйки миллион. Когда знакомые спрашивали его, за какую сумму приобретен такой красивый дом, он отвечал: «Всего за один рубль». — «К чему говорить такую ложь? Этого не может быть!» — упрекали нового хозяина все знакомые. «Нет, это правда», — настаивал тот, но ему никто не верил, и все утвердились во мнении, что он чудовищный лжец. Поэтому, сын, не всякую правду людям объяснишь. Но нужно помнить, что настоящая правда всегда добрая. И за нее, бывает, нужно бороться…

— А как же тогда жить, папа? С такой правдой?

— Всегда будь повернут к людям одной стороной, — усмехнулся отец.

— Это какой же? — недоуменно спросил я.

— Доброй стороной, сынок! К людям нужно быть только добрым. И к хорошим и к нехорошим. Вообще, все люди хорошие. Это только обстоятельства бывают плохими. Поэтому в плохих обстоятельствах и нужно бороться за доброту, чтобы правду не потерять…

К иноку Евстафию отец отнесся доброжелательно.

— Толковый человек, но сильно нервный. По лицу видно. Но к тебе он всегда с уважением относится, это хорошо… Ты в горсовет собираешься идти?

— Теперь нет горсовета, папа. Теперь это называется — мэрия.

— Как название ни меняй, а содержимое одно и то же.

Постояв в различных очередях, выстроившихся у кабинетов в мэрии, я смог разузнать следующее: в документах нашего дома обнаружились неточности, и теперь следует в них внести поправки и изменения. Для выявления расхождений мэрия пришлет инженера и замерщика, о чем нас известят. А пока нужно ждать.

— Что они там, с ума посходили? Так мы никогда с тобой рядом не будем! — Отец начал надевать пальто и искать шляпу. — Сам пойду и найду на них управу!

Мне стоило больших усилий его остановить.

— Папа, не нужно ходить и волноваться! Сказали же, придут инженер и замерщик. Дело наше движется потихоньку, слишком много подано заявок на эту приватизацию…

Улучив свободное время, я пришел в отцу Кириллу, который возлежал на своем диванчике с деревянной спинкой, укрытый одеялом. В келье стоял запах лекарств. Батюшка все чаще прихварывал, и келейник делал все возможное, чтобы не обременять старца посетителями.

— Батюшка, еле к вам попал… Отец Никанор говорит, чтобы я вас не тревожил плохими новостями… Я просто посижу немного, на вас посмотрю и уйду, если благословите…