Птичка над моим окошком - [42]

Августа цеплялась за сомнения, как за страховочный трос:

– А откуда он знал, что я пойду на рынок? – Ава попыталась заглянуть в глаза этому адвокату дьявола.

– Ну, – Шутихин снисходительно улыбнулся, – это уже совсем просто: он услышал, как ты вышла из дома, выскочил следом, провел тебя до рынка, а когда убедился, что ты надолго, позвонил Веревкину – актеру.

У Августы в голове не укладывался масштаб вопиющей, не вписывающейся ни в какие рамки подлости.

– Ну хорошо, а дежурный наряд? – не сдавалась она.

– Это все коллеги Веревкина по театру, – поспешил объяснить жургалюга, при этом на порочной физиономии отразился намек на сочувствие.

Плохи же ее дела, если ей сочувствует это насекомое.

– Э-э-э, – протянула Августа и замолчала. Ей расхотелось о чем-либо спрашивать.

Сосед затягивал ее в какой-то омут, клоаку вранья и мерзости. Что она знает о нем? Может, этот ненасытный самец на самом деле наркодилер. Или отмывает деньги от продажи оружия. Или – что скорее всего – торгует живым товаром? Или человеческими органами.

– Можно я тебе позвоню? – долетело до сознания Августы.

Она подняла недоумевающий взгляд.

«Скажи, кто твой друг…»

Елки зеленые! Данька!

Мысль шальной пулей пронеслась в голове и ударила под дых, Августе стало страшно.

– Нет! – выкрикнула она. Скорее это был ответ на собственные страхи, чем Шутихину. Сорвавшись с места, Августа оттолкнула тележку с отобранными продуктами и бросилась вон из супермаркета.

* * *

… Кучу времени Данька угробил на то, чтобы перейти на следующий уровень, но так и не перешел, а тут, как назло, домой совершенно не ко времени явилась Августа и заорала из прихожей, точно потерпевшая, хотя должна была в это время обходить пациентов:

– Да-аньк! Ты дома? – Манеру откусывать окончание в имени брата Августа подцепила из своего любимого фильма – «Любовь и голуби».

Испытывая практически ломку, Даниил поставил на паузу игру и вышел в коридор:

– Чего орешь?

– Как ты разговариваешь?

– Как?

– Кончай придуриваться, – окоротила брата Августа, – у тебя все в порядке?

Данька лихорадочно соображал: что такое у него может быть не в порядке? Что он натворил сегодня? Сегодня у него был плотный график: два фильма и «Стратегия». При всем желании натворить он ничего не успел.

– Все пучком, – успокоившись, выдохнул он, – а что?

– Да так, – Ава опустилась на пуфик в прихожей, – скорее бы уже отправить тебя в лагерь.

Напоминание о лагере добило Даньку, он тут же принялся ныть:

– На фига мне этот лагерь упал? Мне и дома неплохо.

– Конечно, драки устраивать и на прохожих бомбы водяные сбрасывать, – пристыдила брата Ава. – Думаешь, я не знаю? Ладно, все, пока, я побежала на вызова.

– И чё приходила? – не понял Данька.

– На тебя посмотреть. Очень и очень соскучилась.

– Ага, так я тебе и поверил.

После ухода сестры Даниил вернулся к своей «шароварной» игре.

Данька напрягал извилины изо всех сил, так что из уха грозила вылезти мозговая нитка, но везение отвернулось от него. И до этого герой существовал в условиях апокалипсиса, а теперь уже минут тридцать сидел в кустах, ждал благоприятного случая, чтобы перегруппировать силы и добыть оружие.

Время пролетело мгновенно, в самый решающий момент боя вернулась Авка и, ловко прикрываясь дурацким «соскучилась» и «мне страшно одной вечером», насильно вытащила брата к крестной.

К этому моменту Данька со всей очевидностью осознал, что день испорчен окончательно.

Однако в гостях случайно подслушанный разговор двух подруг полностью реабилитировал неудачный день.

Как всегда, Авка с крестной сидели на веранде, разрешив детям (ха, это он-то ребенок!) поиграть в компьютерные игры.

Диски у Егорки – отстой. Графика, геймы – прошлый век, и Данька подговорил малолетку набрать ведерко вишен, с тем чтобы сразиться в стрелялки косточками.

Сам он в это время сидел на стреме за раскидистым кустом спиреи за углом веранды, воображая себя разведчиком-спецназовцем. Куст цвел мелкими беленькими цветочками, от запаха которых щекотало в носу и хотелось чихать, так что каждую минуту Данька рисковал себя обнаружить, что придавало моменту особую остроту: в гневе Авка была страшна, могла и за уши оттаскать.

– Любочка, – послышался голос сестры, – если бы он в конце сказал: «Вас снимают скрытой камерой», это можно было бы назвать розыгрышем, а так это форменное вранье. Если б ты видела этого актера. Сумку мне только, дурак, испортил.

– Ну, не знаю, – это был голос тети Любы, – по-моему, этот Шутихин – просто сволочь. Зачем он друга слил? Наверняка сам на тебя запал, вот и решил в твоих глазах очки набрать. Он, дескать, честный, порядочный, не то что его друг – враль и дешевый франт. Вот ты бы меня выдала, если б мы устроили такой спектакль?

– Постой, ты на чьей стороне?

– Матвея, конечно. Смотри, как здорово он придумал это ограбление, наезд – как в кино. Машину новую не пожалел, актера нанял. Ты только представь, как он готовился к этому, как переживал, чтобы ты ни о чем не догадалась, – кто б ради меня так напрягался. С таким парнем никогда не будет скучно.

Поняв, что пропустил что-то важное в жизни, Данька гусиным шагом перебрался поближе к веранде и весь обратился в слух.