Птичий грипп - [45]

– Слышал. Наверно, в проститутки нанялась. И в Турцию уехала! Хи-хи-хи!

– Ха-ха-ха!

Ярослав Углов родился в подмосковном Климовске в многодетной семье учителя-физика. Дисциплинированный, усидчивый, толковый, умевший за себя постоять. Его кроткая внешность располагала к нему людей. Давно замечено: ясноглазым блондинам доверяют больше, чем жгучим брюнетам с угольками глаз. Блондины предсказуемее. Из семьи и даже из класса он единственный выбился в Москву, и не куда-нибудь, а поступил в академию ФСБ и ее закончил. Но потом начались совсем неблестящие будни, просиживание штанов в одном из отделов в Москве. Поденщина, скудное жалованье. Объект разработки – молодежные организации.

Его жизнь обновило знакомство с Катей. Она работала в пресс-службе МУРа. Породистая и игривая баба была его старше на семь лет.

В отношениях людей, будь это друзья, любовники, супруги, всегда есть «мужик» и «баба». Один дергает другого. В их общении Катя была мужиком – своевольным, самостоятельным, обеспеченным, разведенным. Ярослав потек перед ней… Он ходил на цыпочках, прислуживал, даже жарил для нее мясо. Даже чистил ее туфли в прихожей. При этом стал рвачом – старался добыть денег больше, больше, больше, лишь бы угодить Катеньке.

– Мур-мур-муреночек, – ворковал он по-голубиному и тер ее веснушчатую гибкую спину мыльной мочалкой.

Катя была большая, плотоядно пухлая женщина с шикарной гривой.

Поженились и стали жить у нее в элитной квартире на Малой Бронной.

И вдруг Катя пропала.

Ее нашли быстро. Ее и сослуживца, связь с которым она никогда не прерывала. Лежала себе на расстеленной шубе, а он лежал на пальто. На разложенных креслах в салоне старенького «мерса». Машина стояла в подземном гараже. Они замерли в газовой застекленной камере, минуту назад испытавшие спазм и уже двадцать часов как мертвые. Выхлопные газы их убили, попав в салон из прохудившегося провода.

У Ярика мозг заклинило. И он сказочно доверял Кате! Чтоб ее разорвало в гробу! В день, когда тела эти обнаружили, Углов задумчиво вышел на Тверскую улицу, с тротуара на проезжую часть. И побрел на другой берег. Визг тормозов, бешеные сигналы… Его чуть не задавили.

Той ночью он шатался среди двориков и ногой фаталиста вышибал фары спящих машин.

Он улетел в Чечню. Каждый чеченец старше двенадцати лет – террорист. Там, в Чечне, вдыхая горный полезный воздух, Углов наконец-то ощутил работу с молодежью своим призванием. Там он впервые опробовал прием – бить книгами. В Грозном разбомбили библиотеку, и Ярик заказал целый ящик никому не нужных книг. Он рушил опаленные корешки на затылки, выбирал книгу поувесистей, обложку пожестче, угол поострее. Слух о проделках «книголюба» (так прозвали Ярика) облетел Чечню. Конечно, Ярик не брезговал и целлофановым пакетом, в котором лицо удушаемого превращалось в парниковый помидор, отчего у пьяного самогонкой допытчика выделялась садистская слюна аппетита.

Чечня излечила его. Тихий светлый паренек из городка Климовска, получивший от любимой своей жены двойной удар – смерть и измену, он весь внутренне перевернулся. Но, объехав Грозный, Алхан-Юрт, Урус-Мартан, Ачхой-Мартан, Гудермес, Шали, Аргун, Ведено, он после этой творческой командировки стал смотреть на жуть жизни как на что-то глубоко верное. Он выместил печаль. Осталась боль, но боль светлая и тупая. Мало кто заметил, как к блондинистой прическе Ярика примешались стальные иглы седины.

Он вернулся в Москву, отдохнув.

И познакомился с агентом Неверовым.

Против гнили и мглы

Поднялась реконкиста —

И сильны, и белы

Два крыла у чекиста.

Что сказать тебе, Яр?

С чем его рифмовать,

Этот мужества дар —

Быть народу как мать?

Чернотой, чернотой,

Солнечной синевой

За предельной чертой

Ты летишь над Москвой!

Это Ярослав завербовал Степана.

Случилось все в универе. Степа шел с последней лекции, когда окликнули.

Коренастый блондин с красноватыми глазами протянул открытую корочку.

– На пять минут.

Они сели в пустой курилке. Говорил блондин приглушенно и душевно.

– Я читал тебя в Интернете. Юзер «pink_queen» – это ты, да?

Он произнес это «pink_queen», точно зубами расщелкнул фисташку.

– А… а откуда вы..?

– Можешь на ты. Мы много чего знаем. Мы любого анонима вычислять научились. Складно пишешь. «Кто любит табак и вина, / Кто воздух и молоко, / И все же возьмем пингвина – / Таким умирать легко». Я запомнил! Я это теперь вместо тоста говорю.

– А у вас, – хихикнул Степан, – свой ЖЖ есть?

– Зови ты меня на ты! Просто Ярик. Нет у меня никакого… Заведу себе ЖЖ, восемнадцать мне уже! – Блондин показал снежный оскал. – Это твое направление – Интернет и другая, извини, муть голубая… Мы сейчас очень ищем людей твоей профессии. Мы ведь до сих пор по старинке работаем. Как при совке. Если между нами… А теперь – свобода слова, свобода собраний. Муть голубая… Ты сам знаешь: можно завтра призвать пол-России-матушки вырезать, и тебе ничего не будет. А потом такие гаврики и правда за нож берутся. А где нам уследить? Где профилактика преступления? Вот поэтому и нужны люди твоей, Степан, тонкой специальности. Социолог, молодой ученый, а гражданская позиция – это твое право… Я и предлагаю: давай укрепляй гражданскую позицию. Пора бы уже за свою позицию деньги получать.