Птица счастья - [2]

Идея преемственности витала в новогоднем воздухе и смешивалась с ароматом мандариновым. Она предвещала простым людям новое поколение политиков и рисовала оптимистичные перспективы светлого будущего. Граждане ликовали. Дети жгли бенгальские огни и радостно поддакивали возбужденным от перемен взрослым в разговорах на всех кухнях страны.

В те времена не было сети интернет развитой, и не могли простые люди что-либо разузнать про преемника — человека, назначенного без выборов чудом отречения управлять страной.

Летом того года чиновник-военный Лев Константинович Минин занялся садом. Хотел выкорчевать все полувековые яблони: их было много, света из-за них не видели, а плоды давали жалкие. Садовник, вызванный по распоряжению, объяснил, что, если обрезать почти полностью крону старой яблони и вылечить ее от болезней, даст она новый урожай быстрее, чем молодые саженцы на месте многолетних деревьев после вырубки. И Минин увидел в этом разумный подход.

Так и двадцатый век страны великой обрамили политические вырубки. И каждый раз молодые деревья принимались на залитой кровью почве поначалу быстро и хорошо, а потом всасывали в себя старые невылеченные болезни и постепенно начинали гнить. Урожай их был пропитан кровью и потом тех, на чьих костях он созрел. Так настала пора, когда вместо нового урожая дерево первого правителя, взращенное после путча, начало гнить. Поэтому в уходе его теперь уже опытный садовник и политический деятель Лев Константинович Минин выявил закономерность.

Лев Константинович был чиновником высокого ранга, однако новость об отставке президента узнал, как все простые люди, — «из телевизора». Этот факт настолько задел его самолюбие, что в организме надолго поселилось неприятное чувство неопределенности. Любые перестановки такого уровня хоть и не меняли внутренней государственной иерархии, но тем не менее являлись достаточно значимыми. Миссия Минина была настолько особенной, что его взаимоотношения с любым руководством государства оказывались неизбежными. Главы могли меняться, но он всегда оставался на своем месте. Через день Льву Константиновичу поступило приглашение отобедать с вышестоящим генералом.

Встреча состоялась в одном из ресторанов столичных в обстановке неформальной.

— Поздравляю вас с первенцем, Лев Константинович, — сиял в обманчивой фамильярности генерал.

Минин совсем не ожидал разговоров о личном: сын у него уже месяц как родился, и он успел попривыкнуть к его присутствию. Однако, благодаря поздравлению, вдруг вспомнил он ощущение маленького человека на руках, его беззащитность и чистоту, понимая, что именно сейчас, в этот момент он весь и есть душа. И захотелось ему сразу защитить своего ребенка, чтобы генерал ни единого слова о нем произнести не мог своими сальными от жирного борща губами.

— Благодарю.

— Большой, богатырь?

— Да. Ваши как?

— Моих не видел давно. Они у меня в Штатах заморских.

На этом любезность генерала поутихла, и после недолгого молчания во время трапезы Минин завел разговор о произошедшем:

— Вы знали, что глава уйдет в отставку?

— Да.

— Будут ли какие-то распоряжения по нашему проекту теперь?

— Ну, вы продолжайте растить Национальную Идею, как и растили. А мы будем Подвиг Народа Великой Войны пока использовать. От вас требуется альтернатива, ветеранов все меньше, а молодых пока не нарастили…

Генерал тогда еще не знал, что эта альтернатива была не обязательна. Что чем дальше событие отодвигалось в веках, тем проще им могли распоряжаться.

Что всего через двадцать лет Война Великая станет символом массовой культуры, крайне прибыльным действом с толпами ряженых и показательным прогоном орудий перед патриотично настроенными гражданами с младенцами в военных костюмчиках на руках.

Сам же Минин обычно смиренно ходил в этот день в церковь и ставил свечки за отца, прошедшего всю войну. Благодарил. А еще поминал убитых и тех, кто убивал. Потому что видел секретные военные архивы и все, что безмолвно в них застыло…

Генерал, не дожидаясь официанта, сам разлил содержимое графина по охлажденным рюмкам и продолжил:

— Вы, как и прежде, имеете статус особый, и вашему отделу пора переходить к испытаниям человеческим. Заканчивайте штамповать овец и свиней. Через полтора года мы должны получить результат, к июню, желательно, чтобы даты рождений оригинала и результата были рядом.

— Группы семей уже отобраны.

— Ну что же, в новом тысячелетии чудо сотворим! Выпьем!

В конце века двадцатого в стране великой для участия в проекте государственном рассматривались тысячи суррогатных матерей и десятки семей для дальнейшего воспитания ребенка, созданного силой науки. Граждане, замеченные в поликлиниках и центрах репродукции: госслужащие, силовики, врачи, философы и психологи, — подверглись тайному и тщательному исследованию и наблюдению во всех сферах своей жизни. В результате работы армии аналитиков было принято решение, что врачи и учителя станут лучшими кандидатами, смогут избежать осуждения среди люда простого и, что немаловажно, сумеют профессионально подойти к заботе о детях. Мария Петровна подходила для обеих групп, и суррогатных матерей, и родителей приемных, при этом и муж ее, Сергей Васильевич, был выдающимся хирургом.