Птица ночи - [12]

И бормоча рассеянно

Заветные слова.

Чего же, право, надобно

Задумчивым верблюдам,

Когда на небе солнышко

И груша под рукой?

Ведь хорошо гуляется,

И даже чудам-юдам,

Нет-нет, да улыбается

Какой-нибудь – другой.

И это все, конечно же,

Гулявшими когда-то

Вдоль этого чего-нибудь

Увидено давно.

Тогда же и осмыслено.

И, длинно или сжато,

Давным-давно описано,

Что, впрочем, все равно.

Поскольку им, задумчивым,

Несущим что попало,

Душой не прилепившимся

К тому, что вверх растет,

Лишь это и осталося,

Не много и не мало,

Надеяться, что кто-нибудь -

Когда-нибудь прочтет!

ОНИ

Они поднимут хоботы.

Они взмахнут ушами.

И ниточкой потянутся

К небесной синеве.

И вы, задравши головы,

Увидите и сами

Гуляющих по облаку –

Ну словно по траве.

Да-да, не только лошади

Летают вдохновенно.

По части вдохновения

Слон тоже не дурак.

И сверху может сверзиться

Он более мгновенно.

И вы тогда услышите

Неимоверный шмяк.

Слоны летают запросто,

Отринув предрассудки,

Законы гравитации

Отчаянно презрев.

И если разохотятся,

То могут даже сутки

Летать без приземления,

Одну морковку съев.

Среди слонов порхающих

Вам разглядеть не трудно:

Вон тот, который с краешку,

Похожий на меня,

Летает так старательно,

А в небесах – так чудно,

И так не обязательно

Устать к исходу дня.

..

Чего ж они, сердешные,

Стремятся вверх упорно?

Чего же не сидится им

В саваннах и лесах?

Сытней там и спокойнее.

Зато вверху – просторно!

К тому ж слоновья грация -

Заметней в небесах.

Конечно, очень может быть,

Слоновьи пируэты

Разглядывать вам некогда,

Забывши про дела.

И вы не замечаете,

Как, солнышком согреты,

Над головой мотаются

Огромные тела.

Но помните, пожалуйста,

Что там не дирижабли,

Не надувные шарики,

Не метеоры тож.

А то вы испугаетесь,

Как наступив на грабли,

Когда в окно к вам сунется

Одна из этих рож!

ИЗЫСКАННЫЙ

Созданье длинношеее –

Куда там Нефертити!

С коротенькими рожками,

С полоской вдоль спины…

Не очень-то изысканно,

Уж вы меня простите.

И в плане грациозности

Милее мне – слоны.

Его, сказать по совести,

Уж было бы вернее

Назвать верстой коломенской

За эдакую стать.

И верьте, нету зрелища

Нелепей и смешнее,

Когда верста пятнистая

Надумает бежать.

И звезд, уж если попросту,

Он с неба не хватает,

Хотя он между пальмами

Виднеется на треть.

Как каланча пожарная,

Все сверху озирает.

Видней ему, конечно же,

Да что ему смотреть?

Однако есть и общее

У этого созданья

С такими индивидами,

Каким являюсь я:

Не может информация

Дойти без опозданья,

Хоть шея у создания

Длиннее, чем моя!

ЛЕВИ’S

Уж если вы о страусе,

Я джинсы вспоминаю.

Такая вот испорченность,

Господь меня прости.

Потом – о шляпах о перьями,

Кто носит их – не знаю.

И – о цыплятах бройлерных,

В пределах тридцати.

Когда ж войдет в сознание,

Такое-растакое,

Что речь о просто страусах,

Тогда я промолчу.

Сказал бы я, что можно бы

Оставить их в покое,

Да сам, подобно страусу,

Я из песка торчу.

О птицы крылоногие,

Чего ж вы не летите?

С почти жирафьей шеею

И головой с грейпфрут,

Могли бы вы, я думаю,

Да только – не хотите.

А что до гравитации –

Так это люди врут.

Быть может, вы мне скажете,

Что курица не птица.

Да только ведь амбиции

Не тонут и в реке.

И я не чужд экзотики.

Вот вытянутся лица,

Когда, верхом на страусе,

Я скроюсь вдалеке!

БАНДЕРЛОГИ

Признаться, не без трепета

И даже не без дрожи

Берусь за этот скачущий,

Насмешливый предмет,

Который всем и каждому

С деревьев корчит рожи,

Причем не унимается,

Когда деревьев нет.

Предмет, конечно, так себе,

Далек от идеала.

К тому ж отбор естественный,

Естественно, не спит.

И принцип общезначимый –

Кусала и хватала –

У обезьян заметнее,

Какой бы ни был вид.

Они такие склонные

По доброте сердечной

Сокровища духовные

Бездумно расточать.

А тут, по воле Дарвина,

В сей жизни быстротечной,

В борьбе за выживание

Приходится – дичать.

О да, приматы низшие

Людьми когда-то были.

Плоды цивилизации

Им были так близки.

Потом однажды истину

Конечную открыли.

И быть людьми разумными

Им стало не с руки.

Они мудрей, конечно же,

Хоть кажутся тупыми.

Все наши достижения

Для них – близки к нулю.

И на ступеньку высшую

Мы встанем вслед за ними.

Бананы, между прочим, я

Уже давно люблю!

ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ

Вы посмотрите, граждане,

На этого удава:

Вот так бы – обмотаться бы

Вокруг чего-нибудь!

Да, про него, сердешного,

Идет дурная слава.

Кого-то там проглатывал.

Так ведь не в этом суть!

Нет, вы себе представьте-ка,

Что вы – худой и длинный.

И можно очень запросто

Свернуться колесом.

И завернуться штопором.

Проникнуть в парк старинный

И там, в вечерних сумерках,

Прикинуться бревном.

О, как удобно, господи,

Охватывать собою

Ну просто что ни попадя!..

А можно ведь и – не…

И вам, при этой гибкости,

Достанутся без бою

Все мыслимые радости –

И днем, и при луне.

Сплошные преимущества!

К чему такому – ноги?

Упреки в бесхребетности?..

Никто ведь не рискнет!

Хотя ему, наверное,

Что мы, что бандерлоги…

Когда проголодается –

Не больно разберет!

ТОТОША УКОКОША

Зеленого и плоского,

С большой зубастой пастью,

Неискренне слезливого,

С хвостом, который – ох,

Вблизи его не видел я,

И думаю – по счастью,

Поскольку он в общении

Бывает очень плох.

В естественных условиях

Опасны крокодилы.

И даже их детеныши –