Пташка Мэй — королева воинов - [7]

На секунду свет в коридоре вспыхнул необычайно ярко, а потом снова мигнул. И погас совсем.

Мэй сглотнула и прошла еще несколько шагов по темному коридору, вслушиваясь в тишину.

— Тыквер? — прошептала она. В ушах отдавался стук ее собственного сердца. И все. — Это… — У Мэй перехватило дыхание. — Это ты?

Она шагнула к лестнице, и тут…

— Ай!

Из темноты выскочил Пессимист и требовательно хлестнул хвостом.

— Миэй? — Он тронул девочку лапой, просясь на руки.

Мэй про себя отчитала кота за то, что напугал, а потом подхватила его и прижала к себе. Вместе они неслышно заскользили вниз по ступенькам.

Видок у них, когда они предстали в дверях кухни, был тот еще. Бледная, как привидение, Мэй и обвивший ее шею Пессимист — хвост торчком, пушок дыбом, мордочка обеспокоенная. Веселый щебет за столом моментально смолк, и воцарилась удивленная тишина.

— Мэй, с тобой все нормально? — поинтересовалась Клэр.

Мэй встретилась глазами с мамой, облокотившейся на кухонный стол.

И тут зазвонил телефон.

Миссис Берд посмотрела на аппарат, потом на Мэй. Взяла трубку, но, судя по вопросительному взгляду, адресованному дочери, услышала только глухое молчание.

Мэй сглотнула.

— Это призраки, мам. — Она обвела глазами кухню, смущенная общим пристальным вниманием. — Они пытаются пробиться ко мне с того света. — Мэй расправила плечи. — Они придут за мной.

Никогда еще Болотные Дебри не слышали таких оглушительных воплей, как в Седых Мхах. Одноклассники Мэй рванули из дома, как связка петард. С пронзительным визгом они высыпали на лужайку и забились в дальний угол двора. Все дрожали, потому что выскочили без курток и шапок.

Вечеринка закончилась в рекордные сроки. Уже через полчаса всех перепуганных гостей разобрали родители, примчавшиеся в Седые Мхи из Кабаньей Лощины.

Последней двор усадьбы покинула Клэр Арнисон. Мэй вышла на крыльцо попрощаться, но Клэр, возмущенно мотнув конским хвостом, юркнула в прибывший папин внедорожник и даже не оглянулась. Мэй смотрела ей вслед, рука, поднятая для прощания, застыла в воздухе. Больше к ней на день рождения никто не придет, это уж точно.

Мама сидела на кухне с чашкой чая в окружении тарелок с остатками лазаньи, воздушных шариков на стенах и горок несъеденного печенья, которое они с Мэй испекли. Увидев ее лицо, Мэй сразу почувствовала угрызения совести.

— Прости, мам, но…

Миссис Берд оборвала ее решительным жестом:

— Не сейчас, Мэй.

Девочка обиженно затопала по ступенькам на второй этаж, Пессимист плелся следом, поджав хвост. Она ведь всего-навсего сказала правду. Закрывшись у себя, Мэй вытащила из гардеробной коробку и, сбросив одним резким движением свой праздничный наряд, облачилась в купальник и саван. Купальник растянулся по фигуре. Чтобы не замерзнуть, Мэй влезла в теплые фланелевые пижамные штаны и кроссовки. Глянула в зеркало. Вид такой, будто в переодевания решила поиграть. Зато вполне боевой.

Мэй накинула на Пессимиста его собственный саван и уселась ждать. Ждала и ждала. Минуты шли, ничего не происходило. За окнами сгущалась темнота.

Когда в девять зазвонил телефон, Мэй чуть не выпрыгнула из штанов. Подскочив к двери, она принялась слушать, что ответит мама. Через несколько минут миссис Берд сама показалась на лестнице. Дойдя до середины, она увидела Мэй и остановилась.

— Что это на тебе? — воскликнула мама изумленно при виде купальника и савана.

Мэй оглядела себя:

— Так просто… в шкафу рылась…

Эллен измученно вздохнула:

— Звонили из телефонной компании. Судя по всему, наш номер на неделю соединили с каким-то другим, из Кабаньей Лощины. С доставкой пиццы, как я поняла…

Мэй оцепенела. «Вы нам нужны… Привезите, пожалуйста, большую пеперони!» Да? Сердце оборвалось и ухнуло куда-то сквозь пол.

— А еще по всей Кабаньей Лощине, кажется, выключилось электричество из-за вьюги.

Мэй стояла каменным столбом. Неужели она сама себе все придумала? Голос Тыквера? И ту надпись в верхнему уголке газетного листа? Эллен окинула ее изучающим взглядом, а потом подошла вплотную:

— Давай сейчас все забудем, а завтра с утра начнем нормальную жизнь, как нормальные люди? Да?

Наклонившись, она поцеловала Мэй в щеку, окутав знакомым теплым жасминовым запахом. Мэй уткнулась в мамино плечо.

— А сейчас ложись спать.

— Хорошо, мам. — Мэй почувствовала себя маленькой-маленькой.

— Эй, — Эллен погладила ее по щеке. — Ты всегда будешь моей деткой, что бы ни случилось. Не забывай. Не знаю, как бы я жила без тебя.

Мэй кивнула. Мама развернулась и пошла к себе в комнату, а Мэй проводила ее взглядом.

Неужели правда? Все попусту? И она останется здесь, в Болотных Дебрях, с тоской на полсердца?

Мэй стояла в коридоре, уносясь мыслями за сотни световых лет, в заснеженный лес на северной окраине призрачного мира. Оболочка от Мэй. Наверное, так она и будет болтаться до конца дней своих — ни здесь и ни там.

Глава четвертая Вдовья дорожка

— Миэй…

Пессимист вскарабкался в темноте к Мэй на колени. Ставни хлопали на ветру. В тусклом свете выглядывающей из-за облаков луны раскачивались деревья. Снег хлестал по стеклам, оставляя диагональные полосы.

Мэй прислушалась, дожидаясь, пока мама приготовится ко сну и закроет дверь в свою комнату. Тогда она встала и пробралась в коридор, к выходу на чердак. Медленно и осторожно Мэй потянула дверь на себя и начала подниматься по лестнице.