Псы войны - [42]

– Тёмные боги, – снова раздался голос над двором. – Снова вы вторгаетесь в мир, который вам не принадлежит.

Из дома вышел Валин, держа руки за спиной. Поток белого пламени ударил в него, но разбился о призрачную защиту и красными всполохами пролился на мраморные ступени.

– Семья Ва́нара не ссорилась с тёмными богами, как и с любыми другими, – сказал он. – Мы храним нейтралитет.

– Я предупреждал, что убью тебя, – сказал я. – И боги тут не причём. Ты посмел влезть в мою семью.

– Юный человек, – он остановился посреди двора. – Если ты говоришь о Наталии Авроре Ирне, то можешь не продолжать. Даже имея покровительство тёмной богини, ты её недостоин. Прими как данность. Но мы можем сразиться за…

– Я не буду драться с тобой, – оборвал я его. – Просто убью. И тебя, и всю твою семью, если она встанет у меня на пути.

– Один раз я уже потерял слишком много, убив избранного богами, – в его голосе промелькнуло сожаление, но на лице не дрогнул ни один мускул. – В этот раз мне нечего терять. Хотя боги умеют ударить в самое больное место, проклиная…

Он поднял руку, направляя на меня раскрытую ладонь. Трава вокруг начала стремительно увядать, а каменный забор позади с хрустом рассыпался мелким щебнем. И это было вовсе не заклинание, а что-то другое, непонятное и страшное, поглощающее саму жизнь. Внезапно из-за моей спины прилетела стрела с широким серпообразным наконечником. Врезавшись ему в плечо, она отсекла его, словно бритва. Вместо крови из раны брызнули крупные красные капли, но Валин уже рассыпался ворохом красных искр. А вот отрезанная рука так и осталась лежать на земле, заливая увядающую траву кровью.

Я давно готовился применить на себя заклинание Прилив сил, придуманное Ромарио Лехалем. Мир резко стал ярче и контрастнее, а время замедлило свой бег. Словно оказавшись в очень густом желе, я наблюдал, как в воздухе прямо передо мной появились красные искорки, и как из них начал выходить длинный узкий клинок. Я легко прочёл намерение Валина пронзить мне сердце одним ударом, но вот уклониться не успевал просто физически. Зато успел произнести целых три заклинания. Наложить на себя главное исцеление, наградить Валина больши́м кровоостанавливающим заклинанием и залить всё вокруг белым огнём.

Белое пламя поглотило руку Валина и половину тела, выступающего из снопа искр. Но он успел всадить мне в грудь узкий клинок длинного меча. Несмотря на исцеление, меня пронзила острая боль, словно вонзили раскалённую кочергу. В груди вспыхнул пожар, разливающийся по всему телу. Я рухнул на спину, успев заметить, как на двор обрушилось яркое пламя. Валин попытался обратиться кровавой пылью, но то ли не смог, то ли ему не хватило на это сил. К моему огромному сожалению, половина сожжённого тела раваны была на месте. Разве что одежду он восстановить не смог и встретил бушующее пламя полуголым.

Я ждал, что, помимо раны в груди, меня сейчас поджарит с хрустящей корочкой. Главное исцеление возможно справится, но не думаю, что от этого будет легче. Меня обдало горячим воздухом и жаром, но огонь ударил во все стороны, кроме той, где валялся я. В следующую секунду меня с двух сторон подхватили под руки, и дом начал быстро удаляться. Зато стало видно, как огромная собака набросилась на полуголого Валина. Перехватив поперек груди, она нещадно трепала его из стороны в сторону. Он попытался превратиться в сноп искр, но и собака обратилась пламенем, пытаясь сжечь их. Огненный вихрь взмыл вверх, краем захватывая дом. Я только подумал, что если пострадает Тали, обоих закопаю в землю. Когда же кто-то, наконец, додумается вытащить из меня меч! От того, что я не мог вздохнуть, у меня перед глазами поплыли разноцветные круги.

Меня, наконец, опустили на землю, и перед глазами появилась Илина. Вот только она смотрела на меч со страхом в глазах. Испуганной я её видел редко. Если вообще видел. Её оттолкнула Бальса и широким движением, одним рывком вырвала из меня клинок. У меня аж в глазах на минуту потемнело. Зато получилось судорожно вдохнуть. Я оттолкнул руку Илины, пытавшуюся порезать мне куртку чтобы добраться до раны.

– Ив… ва.. уди! – выдавил я.

– Дурак! – крикнула Илина на языке асверов, вцепившись в моё плечо. – Безрассудный! Дурак! Кретин! Остолоп!

– Не… тряси, – я скривился от резкой боли.

– Иль! – строго сказала Бальса.

Сквозь полыхающий пожар трудно было рассмотреть, что творилось во дворе. Зато с южной стороны дома кружили тёмные тени. Я узнал Диану по длинному мечу. Рядом мелькала Сор, орудуя медвежьим копьём. Светлая рубашка их противника, который ничуть не уступал в скорости. Я ещё не успел подумать, что неплохо бы отправить им кого-нибудь в помощь, а Бальса уже отправила туда две пары.

– Слишком медленно, – проворчал я, недовольный тем, как заклинание штопает дыру в груди. Можно было наложить ещё одно заклинание, но это чревато осложнениями, вплоть до разрыва сросшихся тканей. А попросить сердце не биться пару дней, пока всё заживёт, я не мог.

* * *

Ивейн Илкер, внучка старейшины

Ивейн мерила шагами небольшую площадку у дороги, время от времени останавливаясь и вглядываясь в сторону дома, где обитали вампиры. Хотя, Берси много раз говорил, что раваны к вампирам не имеют никакого отношения, девушка по привычке именовала их именно так. Такое близкое присутствие Великой матери заставляло её сердце биться сильней. Хотелось сорваться и побежать вперёд, чтобы обагрить кровью клинок. Бросив взгляд на лезвие керку́, она поморщилась. Этим неудобным оружием она могла поразить разве что корову или хромую лошадь. Но менять его на более привычный и удобный меч ей не позволяла гордость. Никто не приказывал ей выбрать медвежье копьё, и она могла бы остаться с мечом, как Диана. Но бывшая тас’хи легко игнорировала взгляды и мнение окружающих, а Ивейн не хотела подражать ей и быть белой вороной. На неё и так смотрели косо в последнее время.