Псы войны: пробуждение Ареса - [74]

— Кто-то наврал с три короба. Интересно, кто? — спрашиваю я.

Джо пропускает вопрос мимо ушей.

— Кто-нибудь видел остатки нашего отряда?

— Нет.

— А фермерскую женушку?

— Не-а, — отвечаю я.

— Она теперь на стороне штольни, — говорит Рейф, но прежде чем мы успеваем спросить, что он имеет в виду, пол начинает ходить ходуном.

Стены трясутся, с потолка осыпается пыль.

— Снизу? — спрашивает Казах.

— Сверху, — отвечает Тек. — Нас бомбят.

— Антаги готовятся к штурму.

— Штурма не будет, — вмешивается де Грут. — Вы что, ослепли? Не видите, кто у вас за спиной?

Джо велит Казаху осмотреть гараж и подготовить все для прорыва. Потом выбирает еще четверых и дает им особое задание.

— Диджей, ты помнишь карту?

— Думаю, да.

— Веди нас обратно к люку. Найдем Койл и попытаемся уговорить ее уйти вместе с нами.

Потом Джо добавляет шепотом, чтобы Рейф и де Грут не слышали:

— Мутная какая-то история про кобольдов. Могло быть так, что форы запустили в пещеру муравьишек, а потом сами же за это и поплатились?

— Вряд ли, — качаю головой я.

Джо обдумывает мой ответ.

— Тогда выходит, что колонисты говорят правду. Про Койл, ее особые приказы и Квака.

— Я уже ничему не удивляюсь, — хочу сказать я, но тут в гараж вбегает запыхавшийся Диджей.

— Нашел! — докладывает он. — Под люком шахта, звездец какая узкая, явно не рассчитана на людей. И как только сестры туда протиснулись?

Рейф выходит вперед:

— Она для Церкви, не для нас.

Джо кивком благодарит его за пояснение и дает сигнал выступать.

Диджей ведет меня и еще пятерых к люку и снимает крышку.

Да тут и правда тесно! Шахта от силы два метра шириной, а ступени узкие и очень крутые. Придется ползти по-змеиному.

— Если сидеть там внизу много лет, можно превратиться в Голлума. Помните, какой он был сальный и склизкий? И глаза как плошки.

Я как раз трогаю монету у себя в кармане, но после слов Диджея отдергиваю руку.

Джо по горло сыт его нервной болтовней.

— Закрой хлебальник! — рявкает он. — Спускаемся, находим Койл, наших ребят, Тил и выживших форов. На этом все!

Мы один за другим ныряем в шахту. Я вызываюсь идти первым.

— Разработай для нас эту дырочку, — гогочет Диджей.

Сверху доносятся разговоры и возня, четверо космодесантников следуют за мной, двое остаются прикрывать нас с тыла и ждать сигнала, что спуск прошел успешно.

Лучи фонариков мигают и дрожат.

Краем глаза я замечаю ухмыляющееся лицо Тека. В этом освещении оно похоже на раскрашенную деревянную маску.

Дойти до самого дна

Спуститься еще на пару метров. Нервы и так на взводе, а эта узкая нора — последняя капля. Добивает меня.

В Хоторне мы проводили учения в горной шахте — начальство предвидело, что нам, возможно, придется погрузиться в недра Красной планеты. Старый рудник, в котором добывали серебро и бирюзу, вызывал у нас благоговение — аж до мурашек пробирало. Мы были там вдесятером, спустились под землю почти на полкилометра, а инструктор — пятидесятилетний мужик по фамилии Маркес — учил нас сохранять спокойствие под этой чудовищной толщей камня.

— Над вами сейчас целая гора, мать ее растак, — любезно сообщал он. — Посмотрите на эти подпорки и крепи. Как вы думаете, в Неваде водятся термиты? Разумеется! Жрут дерево, только давай. И до этих крепей они, скорее всего, тоже добрались. Да еще вскрыша постоянно проседает… Плюс сейсмическая активность… Ну как ощущения?

Мы пробирались вперед согнувшись в три погибели или ползком, а Маркес тем временем объяснял, как вести огонь в замкнутом пространстве — он научился этому у парня, который научился у парня, который выкуривал вьетконговцев из «паучьих нор», а тот перенял опыт у парня, который занимался тем же в Корее, а тот у парня, который прочесывал со своим доберманом пещеры на Окинаве.

Как же меня воротит от этой чертовой дыры.

Не хочу даже вспоминать, каково нам пришлось тогда, мне сейчас и так хреново: фильтры забиты, пот льет в три ручья и капает с кромки шлема, да еще и нога Джо то и дело срывается и бьет меня по шее. Того и гляди разорвет гермоскаф. Представляю картину: мы наконец-то свалили из этой долбаной штольни, и стоя на поверхности Марса, я слышу, как воздух с шипением вырывается из моего костюма.

Кстати, откуда здесь воздух? Кто установил диффузоры, распределяющие его по всей пещере? Форы? Скорее уж кобольды, они больше смыслят в инженерии. Черт, опять на ум приходит серебряный рудник в Хоторне. Ходили слухи, что из горы поднимаются ядовитые серные испарения, и если спуститься слишком глубоко, то есть риск задохнуться — так, по крайней мере, утверждал наш инструктор — мудозвон, садюга вонючий! — якобы это закрытая зона, но кто знает, может, мы уже пересекли черту?

— Ну что, ребятки, слышите знакомый запашок? — интересовался он. — Когда вы пердите, небось так же воняет?

Маркес делал все, чтобы мы завалили тренинг, но обещанная прибавка к жалованью в конце концов перевесила клаустрофобию и вонь пердящей горы.

Мы с Джо и еще восемью ребятами к тому времени уже прошли семь кругов ада. Только двое из наших облажались, порадовав тем самым инструктора. Не справились с тренировкой в бассейне, моделирующей условия невесомости. Оказалось, что Маркес раздал всем дырявые гермоскафы. Помню, мы тогда бурчали: «Что за глупость, откуда на Марсе столько воды?» Смешно, несправедливо! Но тем не менее я выстоял в шахте и не ударился в панику, когда тонул в бассейне, и Джо с шестью другими космодесантниками тоже. Как, кстати, их звали? Память совсем ни к черту стала, может, мне все-таки не хватает кислорода?