Псы Тиндала и другие рассказы - [23]

Может быть, открытки следует показать психиатру? Но что может сказать ему психиатр? Он ведь не знает того, что нужно узнать Уолтеру: надо ли бояться этого У. С. и почему?

Лучше обратиться в полицию. Полиция привыкла иметь дело с авторами анонимных писем Если же они посмеются над ним, то это будет даже к лучшему.

Однако в полиции не смеялись. Там считали, что это обыкновенный розыгрыш, и никакой У. С. во плоти никогда не объявится. Потом инспектор спросил, нет ли у Стритера врага, который точит на него зуб. «Нет, во всяком случае я такого не знаю», - ответил Уолтер. Полицейские эксперты тоже склонялись к мнению, что автор открыток - женщина. Ему посоветовали не волноваться и сообщить, если придет еще одна открытка.

Немного успокоившись, Уолтер вернулся домой. Разговор с полицейскими пошел ему на пользу, и он долго еще вспоминал его. Ведь он сказал им чистую правду - у него действительно не было врагов. Дело в том, что он не являлся человеком, обладающим сколько-нибудь яркой индивидуальностью, поэтому и на страницах его книг до недавнего времени жили такие же милые и нудные герои. К тому же в последнее время он вообще старался не создавать слиш-ком уж отрицательных персонажей. Это, по его мнению, было бы нехорошо с точки зрения морали и не очень убедительно в художественном отношении. Ведь в каждом человеке всегда есть что-то хорошее. В последний раз - а тут он должен был сознаться, что не писал уже несколько недель, настолько дело с открытками захватило его разум, - если ему нужно было вывести отрицательного героя, он просто изображал его фашистом, то есть таким человеком, который все человеческие черты уже попросту растерял. Но когда-то давным-давно, когда он был помоложе и видел мир еще черно-белым, он позволял себе гораздо больше. Уолтер не очень хорошо помнил свои ранние книги, но в одной из них был герой, Изгнанник, над которым он здорово потрудился. Стритер описывал его так, будто это был живой человек, к которому он питал самое яростное чувство ненависти. Ему доставляло несравненное удовольствие награждать Изгнанника всяческими отрицательными качествами. Он никогда не позволял своему герою сомневаться и не чувствовал к нему ни капли жалости, когда тому приходилось расплачиваться головой за свои злые поступки. И в конце концов Уолтер до того увлекся своим персонажем, что ему самому далее стало страшновато, настолько это мрачное кровавое существо оказалось переполненным всякой гадостью.

Странно, но он никак не мог вспомнить его имени. Тогда он достал с полки книгу и не спеша принялся листать ее - и даже сейчас ему было не по себе. Ну да, вот: Уильям .. Уильям… Он проглядел еще несколько страниц. Уильям Стрейнсфорт.

Но это же его собственные инициалы!

Уолтер не подумал, имеет ли какое-то значение подобное совпадение, но на душе у него стало нехорошо. Он так обеспокоился, что следующая открытка даже принесла ему некоторое облегчение.

«Это Вам ни о чем не говорит?» - прочитал Стритер и, помимо желания, перевернув открытку, увидел фотографию Глучестера. Уолтер уставился на нее так, будто она могла сообщить ему что-то очень ценное, а потом с трудом заставил себя читать дальше:

«Теперь я уже совсем близко. Мои передвижения, как Вы могли бы догадаться, не совсем от меня зависят, но если все будет хорошо, то надеюсь, что мы с Вами встретимся в конце этой не-

дели. И тогда уж мы во всем разберемся! Интересно, узнаете ли Вы меня? Ведь Вы уже не в первый раз приютите меня у себя. Жму руку, искренне Ваш,

У. С»

Уолтер сразу же отнес открытку в полицейский участок и спросил, нельзя ли обеспечить ему охрану на выходные дни. Дежурный офицер улыбнулся и сказал, что это наверняка розыгрыш, но он, конечно, попросит кого-нибудь понаблюдать за домом

- Вы так и не догадываетесь, кто это может быть? - спросил инспектор.

Уолтер отрицательно покачал головой.

Был вторник, и у Уолтера Стритера оставалось еще достаточно времени, чтобы подумать о конце недели. Сначала ему казалось, что он вообще не доживет до выходных, но, как ни странно, его уверенность в себе не затухала, а, наоборот, стала расти. Он даже сел за работу, будто бы мог заставить себя писать, и как оказалось - действительно мог, да еще и не так, как раньше, а значительно лучше. Видимо, нервное напряжение, не покидавшее его в последнее время, словно некая кислота разъело непродуктивный слой, осевший на его мозг. Сейчас он был близок к своим героям, как никогда, и они не просто покорно выполняли все его желания, а жили самой настоящей полнокровной жизнью. Так проходили дни, и вот незаметно наступила пятница - самый обычный день, как и все остальные. Но вдруг внутри у Уолтера что-то дернулось, и от вдохновения не осталось и следа. Его словно окатило холодной волной, когда он неожиданно спросил себя: «А когда же начинается конец недели?»

Бесконечная череда рабочих дней обрывается в пятницу. И снова Стритером овладела паника. Он подошел ко входной двери и осторожно выглянул наружу. Обычная уединенная пригородная улица; редкие дома, как две капли воды похожие на его дом. Высокие столбы, на некоторых из них висят фонари, закрепленные полукруглыми железными скобами. Правда, большинство фонарей не работало: на всей улице горело всего лишь две-три лампочки. Медленно проехала машина, несколько пешеходов прошли мимо - все было тихо.