Псы революции - [5]

- Дартс говорил, что ты не любитель разных субкультур - ответил Гектор.

- Да, пожалуй - задумчиво ответил Эрик, убирая сало и выкладывая на стол свежие помидоры, а потом с живостью продолжил, - а что такое субкультура? Навязанная мне кем то мода, долбанные стереотипы и рамки вшивого поведения в этом мире. Субкультурщик занят постоянной погоней за веяниями этой сраной моды, чтобы не отстать, не выглядеть идиотом. Национал-социалист должен быть, прежде всего, революционером, а ему как известно плевать на моду и все устремления его подчинены лишь одному - революции! Всё, что её приближает хорошо, а всё что отдаляет - к чёрту! Хорошо об этом говорит в своём начале "Катехизис революционера" Нечаева, ему уже полторы сотни лет, а актуальность его не меркнет с годами.

- А ты поэтому перестал на футбол ходить? - спрашивал Гектор, с аппетитом уплетая помидоры с солью и заедая чёрным хлебом.

Эрик улыбнулся и продолжил:

- Ну, вот ходишь ты на футбол, махаешься в драках, на концерты гоняешь, а революция ближе стала? Или ты думаешь, что она сама собой случится? А ты такой на неё герой придёшь и начнёшь её суд вершить. А если не случится? И вся жизнь твоя пройдёт в этих драках и тренировках в зале с целью саморазвития. Ну, развился ты, состарился, а революции так и нет, и что ты внукам своим скажешь? Что всю жизнь в ладоши на футболе прохлопал? Нет, друже, революцию нужно творить! И если не ты, то кто? А если не сейчас, то когда? Да, для революции в масштабе всей страны нужны условия определённые, или как сказал Ленин - революционная ситуация, без неё никуда. Но её ведь может и не быть. Так значит, всю жизнь пустить свою на околофутбол? Нет, пусть даже революции в России не будет, но моя революция будет! Революция в моей душе! Это первое что нужно сделать - победить себя, свои слабости, страхи, свою рабскую и скотскую жизнь, выйти за грани своего нынешнего существования. А потом начать готовить ту самую революционную ситуацию, по которой другие уже, может, будут вершить и её саму. Да, может, моя жизнь будет лишь маленьким шагом к революции, но для других горячих сердец путь к ней станет уже на шаг короче! А значит моя жизнь, пусть и короткая, будет уже не зря!

- Ты хорошо всё сказал, - после некоторого молчания отвечал Гектор, закончив с ужином, - только не пойму, при чём тут в национал-социалистической революции леваки Нечаев и Ленин?

- А для настоящего революционера они намного ближе, чем многие наши псевдоидеологи из национал-социалистического движения, хотя бы тем. Что они делали эту революцию не только на словах, но и в реальности и добились, например Ленин. А эти? На картинках видели только, да в кино, - сказал Эрик и задумался, а после добавил, - у врага, который сильнее тебя и успешнее, не стыдно поучиться. Стыдно быть надменным глупцом и жалким трусом.

Эрик умолк, видя как его гость, всерьёз призадумался над сказанными им словами. И с живостью добавил:

- Общество погрязло пороках, оно вырождается, деградирует и не желает ничего другого ни слушать, ни знать. Мир хочет спать, спокойно, стабильно, размеренно. И мы встряхнём спящего! Мы подольём революционного бензина в его сытость и размеренность бытия и от пламени наших сердец возгорится пожар! Заревом над миром! - Эрик замолчал, и казалось, что в глазах его отражалось это самое зарево, о котором он сейчас так вдохновенно говорил, а потом, глядя на часы, уже спокойнее добавил, - чёрт подери, мы так много говорим, но так мало делаем. Поздно уже. Пора спать.

Гостя он положил спать на одеяле. А сам, погасив свет, залез в спальник и уже довольно быстро заснул, несколько утомлённый вечерними дебатами. Человек он был эмоциональный и весьма вспыльчивый, а значит, разговоры его быстро утомляли. Поэтому обычно он предпочитал больше делать, чем говорить, но если уж ввязывался в беседы, то они, сразу же, превращались в жаркие дебаты, говорил он громко, даже несколько аффективно, а если собеседник не соглашался, то доходило даже иногда до драк. Да, такой человек не любил признавать своё поражение и из любого спора желал выходить победителем, поэтому, когда уже не хватало слов для аргументации своей позиции, он мог прибегнуть и к силовым методам. Но в дружеской компании обычно все предпочитали не связываться с ним и сводить на шутку все эти разговоры. Бывало, что Эрик и сам прибегал к этому методу выхода из спора, когда ситуация явно складывалась не в его пользу и он успевал это заметить, не сильно увлёкшись спором. Смелость должна быть обдуманной, считал он. Бездумное бахвальство может привести к ненужным жертвам, поэтому он и старался осаживать себя. Трусом он не был, скорее наоборот, но старался приберечь свои силы для более важных, как он считал дел, чем пустые споры с бестолковыми людьми. Поэтому он больше любил, когда его просто слушали. Вот как, к примеру, Гектор, который конечно ни когда не ввязывался в споры с незнакомыми людьми, а обычно всегда слушал, чтобы узнать сначала всё про собеседника, слушая его, а потом, выяснив всё из его речей, дать аргументированные ответы. Именно поэтому в этот вечер он говорил мало и только спрашивал, чтобы выяснить взгляды и мысли собеседника, который их не скрывал особо, надо сказать, не потому что Эрик был бездумно болтлив, а потому что он хотел как можно больше людей привлечь к своим идеям, прозелитизм был свойственен ему. Ведь высказать идеи, это ещё не значит раскрыть свои планы, так считал Эрик. А в случае с Гектором, он попал явно в цель, пустив стрелу своих идей куда нужно. Зерно его взглядов, упавшее в почву мозга Гектора не давало ему спать, в отличие от быстро уснувшего Эрика, оно тихо начало прорастать там. Гость ещё долго лежал без сна и ворочался, обдумывая всё сказанное хозяином. О многом из его мыслей он и сам догадывался, что-то внутри подсказывало ему это же самое, и он уже предпринимал те радикальные шаги. Но услышав это от другого человека, он понял, что его мысли верны, что, наверное, они шли в верном направлении, но медленно, а теперь туда был брошен нужный катализатор, и кровь забурлила, разряды электрического тока начали пульсировать в нейронах его головного мозга. "Да! Разбудить чёртов мир! Встряхнуть этих людишек, а кто будет жужжать, перебить как мух. Они хотят спокойно спать, утопая в дерьме разврата и мерзости, но страх заставит их проснуться! Он заставит их шевелиться и вспомнить, что действительно ценно в этой жизни! Не квартиры и машины, не стабильная работа, а верность, преданность и честь! Ну, и, конечно же, патроны, спички и соль..." Так размышлял революционер, и сон постепенно увлекал его в своё царство.