Псы господни - [21]

— Пастух! — раздался в переговорном устройстве голос Артиста, чуть более возбужденный, чем обычно.

— Слушаю.

— Гапон и шесть «быков» «отдыхают», заведение горит, — доложил бывший лейтенант Семен Злотников. — У нас все чисто. Какие будут приказания?

— Действуйте по плану, — ответил Артисту командир. — Удачи в игре.

— До связи.

Пожелание Пастуха имело вполне конкретный смысл: закончив связь, Муха и Артист прямым ходом отправились к коллегам, чей микроавтобус они использовали все последние дни, чтобы посидеть с ними до утра за преферансом, обеспечивая себе алиби. Липовое алиби, которое тем не менее вряд ли сумеют сломать даже самые опытные следователи.

— Сейчас вылетят и наши пташки, — сказал по рации Боцман.

— Вероятно, — подтвердил Пастух. — Прогрей свой движок.

— Уже, — последовал ответ сквозь гудение старого двигателя.

Однако прошло еще не меньше двадцати минут, прежде чем кто-то из руководства автосервиса сообщил хозяевам в казино о налете на их детище, и паханы решились «подпортить лицо», сообщив гостям из солнечного Таджикистана о своих неприятностях. Они предпочли бы вовсе скрыть от гостей свои беды, потому что налет на вотчину серьезно ронял их авторитет и вызывал законные сомнения в способности вести дела. Но таджики все равно завтра же узнают все из теленовостей. Так что пришлось дружескую вечеринку малость подпортить.

Первыми появились охранник с Бородой и внимательно осмотрели местность. Бандиты, встревоженные сообщением по сотовому телефону, проявляли осторожность и соблюдали все известные им правила безопасности. Однако припаркованный здесь уже много часов «ниссан» их внимания не привлек.

— Боцман, внимание, клиент поужинал, — сказал Пастухов. — Выходят.

— Как они рассаживаются?

Док, приникнув к биноклю, внимательно глядел на процесс выхода и посадки в машины. Процедура производила впечатление посольского разъезда — столько в ней было нарочитости и показной церемонности: спицынские всеми силами пытались сохранить лицо и не показать гостям своей обеспокоенности.

— Спица, Борода, Шрам садятся в шестисотый «мерс», за рулем «бык» — сказал Док, и Пастухов повторил это в переговорник. — Оба таджика садятся к себе... причем устраняют водителя. За руль сел главный...

— Понял вас, — ответил Боцман. — Делаем, конечно, обе?

Пастух на секунду умолк, думая:

— Гостей, если не сунутся по своей инициативе, не трогать.

Теперь последовала озадаченная пауза Боцмана перед ответом, а Док вопросительно взглянул на Пастуха. Однако командир никак не комментировал свое решение, а позволить себе во время операции обсуждать ясный приказ командира было делом невозможным.

— Понял, — подтвердил наконец Боцман. — Делаем только «мерседес», «Мерседес» хозяев двинулся первым, «кадиллак» таджикских друзей доследовал за ним. Немного погодя, выдерживая достаточную дистанцию, тронулся и «ниссан».

Они свернули через квартал, чтобы выбраться на проспект, ведущий в сторону Кунцева. Воровской шик и соображения безопасности требовали высоких скоростей, поэтому двигались машины быстро. Конечно, это повышало риск попасть в аварию, зато уменьшало вероятность попадания в машину гранаты или очереди из «калаша». К тому же уголовщина давно приучила московских водителей как огня бояться их «мерседесов».

Однако шестисотый «мерс» недалеко успел разогнаться по темной тихой улице. Из арки старого дома на дорогу резво выскочил задком обшарпанный «жигуль». Вел его кто-то явно нетрезвый, потому что машина двигалась, вихляя и дергаясь. Она боком перегородила пол-улицы, остановилась, потом двинулась вперед, выворачивая на свою полосу. Водитель «мерса» принял влево, объезжая водилу, который собрался сегодня ночью то ли в отделение милиции, то ли в морг. Скорость снижать не стоило, потому что «шестерка» уже выровнялась и приняла крайнее правое положение. Однако никакой водитель, даже такого высокого класса, какой сидел за рулем «мерса», не способен предугадать, что в следующий момент предпримет сидящий за рулем алкаш. Во всяком случае, водителю «мерса» и в голову не пришло, что этот, не показывая поворота, затеет маневр через все полосы движения.

«Шестерка» вдруг, выворачивая, резко вильнула влево. «Мерс» со всего разгона ударился в нее — фара в фару. Раздался резкий стук, полетел раздробленный в кусочки пластик, «мерседес» завизжал тормозами и вылетел влево на тротуар, а «Жигули» отбросило далеко вправо.

Из «шестерки» выскочил, как на пружинке, небольшой неуклюжий человек и, размахивая руками, заматерился. И тут он увидел, как раскрываются все четыре дверцы «шестисотого», как поодаль тормозит и тоже выезжает на пешеходную часть «кадиллак», и, сообразив, что случилось, и не найдя лучшего выхода, торопливо юркнул назад в машину, захлопнув за собой дверцу.

— Ну, гад! — послышался разъяренный голос Спицы. — Сейчас своими руками удавлю.

Все четверо седоков «мерседеса» покинули машину, чтобы отвести душу на незадачливом пьянчуге. Спица первым подошел к несчастной «шестерке», стоившей примерно столько, сколько разбитый фонарь и помятый капот «мерседеса», и рукояткой пистолета со злобой врезал по лобовому стеклу, покрыв его паутиной трещин.