ПСС. Том 82. Письма, 1910 г. (мая-ноябрь) - [39]

Печатается по копии, сверенной с машинописным черновиком, исправленным рукой Толстого.

Ответ на письмо Н. Петрова из Киева от 11 августа 1910 г.

* 140. И. М. Шеховцову.

1910 г. Августа 13. Я. П.

13 августа 10 г. Ясная Поляна.

Шеховцеву.

Рад был получить ваше письмо. Суждения ваши об обязанности супругов считаю справедливыми, но думаю, что нельзя определять время, когда можно иметь детей, а нужно всегда стремиться к полному целомудрию. Если же супруги не выдержали, то на детей пусть смотрят как на возможность искупления греха, посредством наилучшего воспитания ребенка.

Книгу «Круг чтения», первый том, посылаю вам. Следующий том на днях выйдет у Сытина.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на конверте письма Шеховцова.

Ответ на письмо И. М. Шеховцова, который благодарил Толстого за первое письмо от 10 июля (см. № 84), рассказывал о добром влиянии этого письма на него и его жену и просил прислать «Круг чтения».

141—142. В. Г. Черткову от 14 августа (два письма).

 

* 143. С. К. Ромм.

1910 г. Августа 16. Кочеты.

Ромм.

16 августа 10 г. Кочеты.

¹ Письмо ваше вызвало во мне следующие мысли, которые и сообщаю вам:²

Люди отдают детей в гимназию, где их учат закону божьему, т. е. вконец извращают их понятия и развращают их нравственность, и родители эти потом наивно спрашивают: что нужно делать, чтобы хорошо воспитать детей? Всё равно как если бы человек высеял свои семена на землю, заросшую сорными травами, и спрашивал бы потом, что надо сделать для того, чтобы хорошо возрастить эти высеянные в сорную траву семена?

Происходит это оттого, что люди в деле воспитания приписывают важность, чему хотите — орфографии, истории, пению, латинскому языку, но только не тому одному, что одно важно, т. е. не катехизису и т. п., а истинному закону божию, т. е. объяснению смысла жизни и установлению вытекающего из него нравственного руководства. Мало того, что не приписывают важность, но, зная несомненно, что всё то, что преподается в казенных заведениях под именем закона божия, есть явный обман и ложь, родители все-таки отдают детей в эти заведения. Вообще главное правило в деле воспитания не только у нас, но и везде, по-моему, в неделании, т. е. в том, чтобы воздержаться, насколько возможно от деятельности, не говорю уже насильственной, но какого бы то ни было воздействия на детей, как, например, отдача их в казенное заведение или принудительное обучение. Деятельность же воздействия воспитатели должны позволять себе не по рассуждению, не по советам чужих людей, не по теориям, а только тогда, когда они всем существом чувствуют, что не могут поступать иначе. Правило это неделания само собой допустимо только тогда, когда сами родители живут духовной жизнью, т. е. сами нравственно совершенствуются.³

Печатается по копии.

Ответ на письмо от 11 августа (почт. шт.) С. К. Ромм, учительницы из Юзовки Екатеринославской губ., вдовы, имевшей трех детей. Она писала, что под влиянием книг Толстого «О труде и роскоши» (см. «Так что же нам делать?», гл. XXXIX, т. 25) и «В чем счастье?» (см. «В чем моя вера?», отрывок из гл. X, т. 24; отрывок под заглавием «В чем счастье?» был напечатан в журнале «Русское богатство» 1886, 1, стр. 133—149) поняла всю бессмыслицу городской жизни и советовалась с Толстым, как быть с подрастающими детьми. «Как мне быть с ними, чтобы вырастить их добрыми и крепкими духом?»

¹Перед началом текста зачеркнуто:. Далее написан первый абзац письма.

²Далее Толстым на конверте написано:

(из запис[ной] книжки) <кроме>

(В конце же выписки).

Второй и третий абзацы были перепечатаны из Записной книжки за 1910 г. (см. т. 58, стр. 205 и 206), где имеются некоторые разночтения с копией и, видимо, с несохранившимся подлинником.

³Далее на конверте написано:

144. Ф. А. Страхову.

1910 г. Августа 16. Кочеты.

16 авг. 1910.

Федор Алексеевич,

Сейчас дочитал (вновь) вашу книгу Искание истины¹ (я прежде читал, но недостаточно внимательно) и в восхищении. В особенности первые пять отделов. И остальные хороши, и я вполне разделяю мысли, высказанные в них, но первые 5 так хороши, так значительны, так хорошо высказаны в них те, первой важности метафизические истины, наиболее ясное выражение которых так нужно людям, и в к[отор]ых так опасно обычное перехождение за пределы, доступного человеческому пониманию, что книга эта сделает много добра людям, когда будет оценена по ее достоинству. А что она будет оценена, этого не может не быть. Я все первые пять отделов исчеркал, отмечая особенно поразившие меня места: о возражениях материалистов о духе и материи, о боге, о любви. Какие прекрасные сравнения! Как прекрасен отдел: Вечность, Детство.

Я теперь гощу у дочери Тани Сухотиной. И ее муж Мих[аил] Серг[еевич], и его взрослые сыновья от первой жены оч[ень] умные молодые люди. Один из них проходит курс философии в Швейцарском университете.² Так вот я нынче вечером хочу почитать им места из вашей книги. Habent sua fata libelli.³

Как моим писаниям приписывается совсем не подобающее им значение, так ваши книги проходят совершенно неизвестными среди людей, к[отор]ым они, казалось бы, так крайне нужны.