ПСС. Том 68. Письма, 1895 г. - [34]

Слухи о нашей поездке за границу были справедливы. Жена очень и физически больна, и душевно страдает от смерти Вани, сына меньшого, и хотели было уехать, но теперь раздумали, чему я рад.

Я всё еще в Москве. Здесь из друзей наших Горбунов, Трегубов и Дунаев,⁴ кот[орых] я изредка видаю, остальные разъехались, как вы, верно, знаете. Что вы и ваши? Пишите мне.

Любящий вас Л. Толстой.

Впервые опубликовано: частично в газете «Речь» 1911, № 219 от 12 августа, и полностью в «Известиях Общества Толстовского музея», СПб. 1911, 1, стр. 12—13. Год определяется содержанием письма.

¹ Это письмо неизвестно.

² О Файнермане и об упоминаемом здесь письме его к Толстому см. письмо № 90.

³ В письме от 20 мая 1895 г. И. Б. Файнерман писал Толстому, что М. В. Алехин привлекался к дознанию по делу о печатании книги Толстого «Царство божие внутри вас» и с него была взята подписка о невыезде. Дело это было прекращено. См. письмо № 151.

⁴ Александр Никифорович Дунаев.

90. И. Б. Файнерману.

1895 г. Мая 16. Москва.

16 мая.

Дорогой Исаак Борисович,

Мы собирались одно время за границу, но совершенно произвольно и независимо от гонений или возможности их. Я — грешный человек — желаю их и делаю усилия, чтобы не вызывать их. Но, видно, я недостоин этого, и так мне и придется умереть, не пожив хотя приблизительно и хотя короткое время так, как я считаю это должны[м], и не придется хоть какими-нибудь страданиями тела свидетельствовать истину.

C волнением буду ждать известий о деле Митрофана. Не думаю, чтобы следовало уходить от гонений, скорее думаю, что надо помнить слова и следовать им: претерпевый до конца спасен будет. — Побуждало нас к поездке за границу нездоровье жены и ее страшно напряженное душевное состояние после смерти меньшаго сына Ванички. Я же, больше чем когда-нибудь, теперь, когда она так страдает, чувствую всем существом истину слов, что муж и жена не отдельные существа, а одно. Сначала она боялась воспоминаний в Ясн[ой] Пол[яне], но теперь решилась ехать туда, и поездка за границу уже не предвидится. Ужасно хотелось бы передать ей хоть часть того религиозного сознания, к[оторое] имею, хотя и в слабой степени, но все-таки в такой, чтобы иметь возможность подниматься иногда над горестями жизни, п[отому] ч[то] знаю, что только оно, это сознание бога и своей сыновности ему, дает жизнь; и наде[юсь], что оно придет, разум[еется] не от меня, но от бога, хотя очень трудно дается это сознание женщинам. Как вы живете? Как Ан[на] Льв[овна], дети? Прощайте пока.

Любящий вас

Л. Толстой.

Печатается по листам 250 и 251 копировальной книги. Впервые опубликовано в газете «Елисаветградские новости» 1903, № 15 от 30 ноября, с ошибочной датой: «1902. V. 16». Год определяется на основании письма адресата.

Исаак Борисович Файнерман (1863—1925) — бывший учитель, сочувствовал взглядам Толстого. См. т. 63, стр. 412—413.

Ответ на письмо Файнермана из Полтавы от 12 мая 1895 г.

* 91. Л Л. Толстому.

1895 г. Мая 19. Москва.

Соскучился по тебе, дорогой Лева, давно не имея известий о тебе и зная, что ты один.¹ Не знаю, как на тебя, — и в болезненном состоянии, — но я любил и молодым и теперь люблю быть один. Ближе к богу, не развлекают от него. А это очень хорошо всем нам и тебе в особенности, в твоей болезни. Море, мало того, что действует своими испарениями, оно действует и тем, что помогает установлению близости к богу и сознанию своего отношения к нему, к тому, кто послал тебя в мир, — и своего места и дела в мире. А тебе со всех сторон, и по твоей молодости, и по твоей болезни, это нужно. Тело влияет на душу, душа влияет на тело, но один полюс положительный, другой отрицательный, одно — причина, другое — следствие (хотя и следствие влияет на причину). И положительный полюс, существенное, реальное, это душа. И вот ей-то надо воскреснуть в тебе. И я жду этого. И это будет. И болезнь твоя пройдет, когда это будет. Хотя из этого не следует, чтобы я считал, что ты можешь, если захочешь, сейчас выздороветь. Для того, чтобы душа воспрянула, нужны тоже определенные внутренние процессы и нужно, чтобы они совершились. Одно, что бы я желал для тебя, это то, чтобы ты хоть немного верил, что основа твоей жизни в душе, а не в теле. Я говорю: хоть немного верил, п[отому] ч[то], если бы ты вполне верил, то процесс бы уже совершился, и ты победил бы болезнь. У нас всё почти по-старому. Душевное состояние мама лучше в том смысле, что горе менее остро, физически лучше, но нехорошо тем, что она не может подняться на религиозную точку зрения и прямо страдает о том, что дорогое ей существо, бывшее живым, зарыли в землю, и от существа этого ничего не осталось. Андр[ей] уехал к Илье, нагрубив всем. Нехорош он. Надо ждать, как жизнь его выломает, и, разумеется, помогать ему, что я и пытаюсь делать. Я сегодня, 19, еду с Машей дней на 5 к Олсуфьевым. — Девочки очень милы. Миша тоже. Сережу ждем нынче.

Целую тебя.

Л. Т.

Дата письма определяется содержанием и словами письма: «Я сегодня, 19, еду с Машей дней на 5 к Олсуфьевым».

Лев Львович Толстой (1869—1945) — третий сын Л. Н. Толстого. См. т. 83, стр. 185—186.