ПСС. Том 56. Дневник, записные книжки и отдельные записи, 1907-1908 гг. - [34]

2) Если бы было одно тѣло безъ требованій духа, не было бы сознанія тѣла, не было бы его, а если бы былъ одинъ духъ, то точно также не было бы сознанія его, не было бы духа.

3) Иногда возникаеть глупый вопросъ: зачѣмъ все это? А между тѣмъ, если бы я зналъ, зачѣмъ все это, всего этого не было бы. (Не то.) Вопросъ этотъ похожъ на то, что человѣкъ дѣлаетъ и спрашиваетъ, зачѣмъ онъ дѣлаетъ. Я живу, такъ нечего спрашивать: зачѣмъ? Если бы не зналъ, зачѣмъ, то не жилъ бы. А живешь, такъ знаешь.

4) Мы — какъ животныя, хотимъ дѣлать добро тѣмъ, кто его дѣлаетъ намъ, и зл[о] тѣмъ, кто намъ дѣлаетъ зло. Какъ разумн[ыя] существа, мы должны бы дѣлать обратное. Добро нужнѣе всего тому, кто дѣлаетъ намъ зло, кто золъ. Добро особенно нужно тѣмъ, кто дѣлаютъ не намъ, а кому бы то ни было зло.

5) Какъ бы хорошо и какъ нужно для жизни не забывать, что званіе³²⁸ человѣка настолько выше всѣхъ возможныхъ человѣческихъ званій, что нельзя не относиться одинаково къ Царицѣ и проституткѣ и т. п.

6) Всегда обѣщаютъ и ждутъ за добрыя дѣла награду въ будущемъ, въ вѣчности. Она — награда — и есть въ вѣчности, въ настоящемъ, въ внѣвременномъ моментѣ.

7)³²⁹Я узналъ благо и ученіе жизни на исходѣ своей и потому самъ уже не могу воспользоваться этимъ знаніемъ. И потому нужн[о], я обязанъ передать то, что знаю, людямъ. Въ первый разъ живо почувствовалъ это обязательство.

8)³³⁰ Пошелъ было къ С[онѣ], чтобы сказать недобр[ое] объ А[ндреѣ], и на дорогѣ опомнился: зачѣмъ? И, вернувшись, почувствовалъ новую радость. Я не знаю еще хорошенько радости общенія tête à tête³³¹ съ Богомъ, съ однимъ Богомъ безъ людей. А какая это радость!

9) Если жизнь въ совершенствованіи, то человѣкъ не можетъ быть хорошъ никогда. И потому смиреніе — необходимѣйшее условіе жизни.

10) Только когда истинно любишь Бога, т. е. всѣхъ, и знаешь то благо, какое даетъ такая любовь, только тогда можно не злиться на людей, на дурныхъ людей, а можно, жалѣя ихъ, истинно любить ихъ.

11) Любовь только тогда даетъ радость, когда она полная, божеская, т. е. любишь всѣхъ, т. е. любишь Бога, и когда не ждешь за нее никакой награды ни отъ Бога, ни отъ людей, когда никто не знаетъ про нее. Какъ только есть хоть одинъ человѣкъ, к[отор]аго не любишь, или есть забота о томъ, чтобы тебя похвалили, чтобъ тебѣ полезна была твоя любовь, такъ нѣтъ блага отъ любви. (Юродство.)

12) Если знаешь то благо, какое даетъ любовь, то не можешь злиться, осуждать человѣка, лишеннаго любви, не можешь не жалѣть его. Только тогда ясно, просто и не можетъ быть иначе, какъ то, чтобы не жалѣть Николая, Столы[пина], Бюлова, Рокфелера больше, чѣмъ нища[го], больнаго.

13) Любить враговъ, дѣлать добро дѣлающимъ намъ зло не есть подвигь, а только естественное влеченіе человѣка, понявшаг[о] сущность любви. Дѣлать добро любящимъ, любить любящихъ не есть любовь и не даетъ свойственное любви особенное, единственн[ое] и величайшее благо. Благо это даетъ толь[ко] любовь къ людямъ, дѣлающимъ намъ, вообще дѣлающимъ зло.

14) Яcно, живо понялъ бѣдственность люде[й] богатства и власти, какъ они понемногу введен[ы] въ эту ужасную жизнь. Нищій бродяга мног[о] свободнѣ[е] и несравненно менѣ[е] несчастливъ.

³³²Въ другой книжечкѣ за это врем[я] записано почти тоже.

15) Любовь только тогда даетъ радость, когда это любовь божеская, т. е. любовь ко всѣмъ и на дѣлѣ и, главное, въ мысляхъ.

16) Всѣ усилія должны быть направлен[ы] на то, какъ бы не нарушилась въ тебѣ любовь.

17) Пока духъ въ тѣлѣ, рядомъ являются самыя высокія и самыя пустыя мысли. Хорошо еще, когда пустяки, а не гадости, не зло.

18) Читалъ Schaw. Онъ поразителенъ своей пошлостью. У него нетолько нѣтъ ни единой своей мысли, поднимающейся надъ пошлостью городской³³³ толпы, но онъ не понимаетъ ни одной великой мысли прошлыхъ мыслителей. Вся его особенность въ томъ, что онъ³³⁴ самыя избитыя пошлости умѣетъ высказывать самымъ изысканно извращеннымъ, новымъ способомъ, какъ будто онъ говорить что-то свое, новое. Главная черта его это — ужасающая самоувѣреннос[ть], равняющаяся только его полному философскому невѣжеству.

19) Сознаніе своей духовности люди высказываютъ самым[и] странным[и] и неожиданными пріемами: Сознан[іе] это выражается прежде всего понятіемъ Бoгa, потомъ безсмертіемъ души посл[ѣ] смерти, потомъ воскресеніемъ, воскрешеніемъ, потомъ даже признаніемъ вѣчно[й] матеріи. Во всѣхъ этихъ пріемахъ слѣдствіе берется за причину. Человѣкъ сознаетъ въ себѣ безвременн[ое], безпространственное существо и приписываетъ эти свойства внѣ себя Богу; или тоже изъ этого сознанія выводить безсмертную жизнь за гробомъ, или воскресеніе, или вѣчность матеріи.

20) Я нынче все больше и больш[е] [начинаю] забывать. Нынче много спалъ и, проснувшись, почувствовалъ совершенно новое освобожденi[е] отъ личности: такъ удивительно³³⁵ хорошо! Только бы совсѣмъ освободиться. Пробужденіе отъ сна, сновидѣнія, это — образецъ такого освобожденія.

9 Февр. 1908. Я. П.

За это время занятъ б[ылъ] переработкой Нов[аго] Кр[уга] Чт[енія]. Исправленіе стараго кончилъ, хотя придется еще поработать. Былъ Буткевичъ съ юнош[ей] учителемъ, и хорошія письма. Душевное состояніе все лучше и лучше. Духовная жизнь, внутренняя, духовная работа все больше и больше замѣняетъ тѣлесную жизнь, и все лучше и лучше на душѣ. То, что кажется парадоксомъ: что старость, приближеніе къ смерти и сама смерть — хорошо — благо, несомнѣнная истина. Испытываю это. Письмо отъ Гр. Петрова, просится пріѣхать. Постараюсь видѣть тольк[о] брата, сына божія. Здоровье недурно.