ПСС. Том 54. Дневник, записные книжки и отдельные записи, 1900-1903 гг. - [52]
2) Если на вопросъ: можете ли вы играть па скрипкѣ? вы отвѣчаете: не знаю, я еще не пробовалъ, то мы сейчасъ же понимаемъ, что это шутка. Но когда на такой же вопросъ: можете ли вы писать сочиненія? — мы отвѣчаемъ: «можетъ быть могу, я не пробовалъ», — мы не только не принимаемъ это за шутку, но постоянно видимъ людей, поступающихъ на основаніи этого соображенія. Доказываетъ это только то, что всякій можетъ судить о безобразіи безсмысленныхъ звуковъ не учившагося скрипача (найдутся такіе дикіе люди, которые найдутъ и эту музыку прекрасной), но что нужно тонкое чутье и умственное развитіе для того, чтобы различать между наборомъ словъ и фразъ и истиннымъ словеснымъ произведеніемъ искусства.
3) Вся первая половина XIX вѣка полна попытокъ разрушить насильственной революціей деспотическій государственный строй. Всѣ попытки кончились реакціей, и власть правящихъ классовъ только усилилась. Очевидно, революція не можетъ теперь одолѣть государственную власть. Остается одно: такое измѣненіе міровоззрѣнія народа, при которомъ онъ пересталъ бы служить насиліямъ>686 правительствъ. Такое измѣненіе можетъ произвести только религія, и именно христіанская. Религія же эта такъ извращена, что ея все равно, что нѣтъ. И чтó хуже всего, это то, что мѣсто ея занято. И потому не только главное, но единственное средство въ наше время служить человѣчеству состоитъ въ разрушеніи извращеннаго христіанства и установленіи истинной христіанской религіи. То самое, чтó всѣми считается самымъ ничтожнымъ дѣломъ и чего не только никто не дѣлаетъ, но самые бойкіе квази-ученые люди заняты обратнымъ: еще бóльшимъ запутываніемъ и затемненіемъ извращеннаго христіанства.
[1903]
1903 годъ. 4 Январь.>687
Для того, чтобы понятно было мое пониманіе жизни, нужно стать на точку зрѣнія Декарта о томъ, что человѣкъ несомнѣнно знаетъ только то, что онъ есть мыслящее, духовное существо, и ясно понять, что самое строго-научное опредѣленіе міра есть то, что міръ>688 есть мое представленіе. (Кантъ, Шопенгауэръ, Шпиръ). Но чтó же такое это духовное существо, которое я называю собою, и чтó есть причина моего представленiя о существованіи міра? На эти вопросы, опредѣляя жизнь, я отвѣчаю такъ: жизнь есть сознаніе духовнаго, отдѣленнаго отъ Всего остального, существа, находящагося въ непрестанномъ общеніи со Всѣмъ. Предѣлы отдѣленности отъ Всего этого существа представляются мнѣ тѣломъ (матеріей) моимъ и тѣлами другихъ существъ, составляющими Все. Непрестанное же общеніе этого отдѣленнаго духовнаго существа со Всѣмъ представляется мнѣ>689 не иначе, какъ во времени. Предѣлы моего духовнаго существа, проявляющіеся въ пространствѣ, я не могу познавать иначе, какъ тѣломъ своимъ и другихъ существъ. Общеніе же этого существа съ другими я не могу познавать иначе, какъ движеніемъ.
Не было бы отдѣленности моего духовнаго существа отъ Всего, не было бы моего тѣла, ни тѣлъ другихъ существъ.
И точно также не было бы моего отдѣльнаго существа, не было бы движенія и всѣхъ другихъ существъ.>690 Такъ что жизнь есть сознаніе отдѣленности>691 моего ограниченнаго предѣлами духовнаго существа отъ какого-то другого, безграничнаго духовнаго существа, составляющаго Все и Начало всего.
6 января 1903 г.>692
Я теперь испытываю муки ада. Вспоминаю всю мерзость своей прежней жизни и воспоминанія эти не оставляютъ меня и отравляютъ жизнь. Обыкновенно жалѣютъ о томъ, что личность не удерживаетъ воспоминанія послѣ смерти. Какое счастіе, что этого нѣтъ! Какое бы было мученіе, если бы я въ этой жизни помнилъ все дурное, мучительное для совѣсти, чтó я совершилъ въ предшествующей жизни. А если помнить хорошее, то надо помнить и все дурное. Какое счастіе, что воспоминаніе исчезаетъ со смертью и остается одно сознаніе, — сознаніе, которое представляетъ какъ бы общій выводъ изъ хорошаго и дурного, какъ бы сложное уравненіе, сведенное къ самому простому его выраженію: х = равно положительной или отрицательной, большой или малой величинѣ. Да, великое счастіе уничтоженіе воспоминанія, съ нимъ нельзя бы жить радостно. Теперь же съ уничтоженіемъ воспоминанія мы вступаемъ въ жизнь съ чистой, бѣлой страницей, на которой можно писать вновь хорошее и дурное.
5 Февраля 1903. Я. П. Мѣсяцъ не писалъ. Болѣлъ два мѣсяца и теперь боленъ. Сердце слабо. И это хорошо. Очень>693 живо напоминаетъ о близкой смерти. За это время больше всего былъ занятъ своими воспоминаніями. Понемногу подвигаюсь. Но до сихъ поръ — нехорошо. Еще началъ писать послѣсловіе [къ обращенію] къ рабоче[му] народу, но не подвигаюсь. Занятъ тоже философскимъ изложені[емъ] истинной жизни. — Неужели я заблуждаюсь. Очень ужъ ясно я чувствую, что тутъ есть что то новое и полезно[е].
6 Февр. Я. П. Е. б. ж.
Нынче 12 Февр. Я. П. Все сердце слабо, но силы понемногу прибавляют[ся]. Послѣсловіе все не годится. Въ воспоминаніяхъ немного подвинулся. Философск[ое] изложенi[е] жизни все не уясняется.
Читаю прекрасный теософич[ескій] журналъ; много общаго съ моимъ пониманіемъ. Письмо о Саксонск[ой] принцес[сѣ] напечатано, и мнѣ очень жалко. Все приближаюсь духовно къ смерти. Записать б[ыло] много что, но все забываю, не считая важнымъ. Одно надо записать:
