ПСС. Том 53. Дневники и записные книжки, 1895-1899 гг. - [27]

18 Июня. Я. П. 95. Вчера был судья военный просить на школу. Я много с ним говорил и нехорошо, неубедительно и излишне. Начинаю забывать отношение к Богу при общении с людьми. Вчера же получил от Дунаева вырезку из газеты о том, что 9 солдат духоборов отказались от военной службы и несколько запасных возвратили свои билеты. Удивительное дело, это не радует меня. О том, почему это так — после. Я не добр был с С[оней] и с М[ишей]. Ходил на Козловку. Вечером ездил верхом. Читал Herron’a — Christian state, бездарно, холодно и неопределенно. Илюша с мальчиками уехал к себе, Здоровье всё то же — слабость. Надо приспосабливаться к слабости. Думал:

1) Читал Herbert’a Spencer’a ответ Balfour’y. Исповедание агностицизма, как они теперь называют атеизм. Я говорю, что агностицизм, хотя и хочет быть чем-то особенным от атеизма, выставляя вперед мнимую невозможность знать, но в сущности то же, что атеизм, п[отому] ч[то] корень всего есть непризнание Бога. Так читал H. Sp[encer’a], к[оторый] говорит не то, что я желаю откинуть верования в Бога... но я должен сделать это. Самообман есть только другая альтернатива. «Нет никакого удовольствия, говорит он, в сознании себя бесконечно малым прыщиком на планете, к[оторая] сама есть такая же бесконечно малая песчинка в сравнении with the totality of things^[56] (я бы спросил у него, что он разумеет под totality of things). Не представляет никакого утешения то, что поражающие вас неисцелимые страдания происходят от слепых сил, кот[орые] так же безучастно и случайно разрушают ныне червячка, завтра целые миры, и созерцание вселенной без понятного начала и конца и без понятной нам разумной цели, не доставляет никакого удовлетворения. Желание понять значение всего этого не менее сильно в агностике, как и в других, но не находя объяснения этому, он не довольствуется тем, к[оторое] ему предлагают». Совершенно то же самое говорил мне 3-го дня Ив[ан] Ив[анович]: происходит какое-то коловращение и среди этого бесконечного по времени и пространству коловращения являюсь я — живу и исчезаю, это несомненно, всё же остальное, т. е. представление о каком-то разумном существе, от которого] я произошел и для достижений цели кот[орого] я существую вместе со всем, что существует — это представление такое есть самообман.

Два различные и противуположные эти мировоззрения надо представить так: одни, агностики, говорят: я вижу себя, рожденное от своих родителей, так же как и все другие, окружающие меня живые существа, живущие в известных, подлежащих моему исследованию и изучению, условиях и изучаю себя и другие существа, как живые, так и не живые, и те условия, в к[оторых] они находятся, и сообразно с этим изучением устанавливаю свою жизнь. Вопросы о происхождении я исследую точно так же и наблюдением и наведением достигаю всё большего и большего знания. Вопрос же о том, откуда произошел весь этот мир, зачем он существует и я существую в нем, я оставляю неотвеченным, так как не вижу возможности так же определенно, ясно и доказательно отвечать на него, как я отвечаю на вопросы об условиях существующего в мире, и потому ответы на этот вопрос, состоящие в том, что существует якобы разумное существо Бог, от кот[орого] я произошел (обыкновенно говорится: от кот[орого] произошел мир, подразумевая под этим происхождение[м] сотворение мира, чего не утверждает христианское] учение) и кот[орое] для известной своей цели определило закон моей жизни, эти ответы на вопрос я не признаю, как не имеющие той ясности и доказательности, к[ото- р]ые имеют научные ответы на вопросы о причинах и условиях различных жизненных явлений. Так говорит агностик и, не допуская возможности какого-либо другого знания, кроме того, кот[орое] приобретается наблюдением и рассуждением над этими наблюдениями, он, если и не прав, то совершенно логично последователен.

Христианин же, признающий Бога челове[ка], говорит: Я вижу себя в обладании духовных свойств разума и любви и призна[ю] себя духовным, т. е. разумно любовным существом, ограниченным теми пределами телесности, в к[оторых] я нахожусь, и стремящимся к увеличению этих духовных сил и наибольшему проявлению их, и из этого заключаю, что существует такое же духовное разумно-любовное, неограниченное существо: я сознаю себя живущим только п[отому], что я сознаю себя разумным. Сознавая же себя разумным, я не могу не признать того, что жизнь моя и всего существующего должна быть также разумна. Для того же, чтобы быть разумной, она должна иметь цель. Цель же этой жизни должна быть вне меня, в том существе, для кот[орого] я и всё существу[ющее] служит орудием для достижения цели. Существо это есть, и я должен в жизни исполнять закон (волю) Его. Вопросы же о том, каково это существо, к[оторое] требует от меня исполнения своего закона, и когда возникла эта разумная жизнь во мне, и как она возникает в других существах во времени и пространстве, т. е. что такое Бог: личный или безличный, как он сотворил и сотворил ли мир, и когда во мне возникла душа, в каком возрасте, и как она возникает в других, и откуда она взялась, и куда уйдет, и в каком месте тела живет, — все эти вопросы я должен оставить неотвеченными, п[отому] ч[то] знаю вперед, что в области наблюдений и рас- суждений над ними я никогда не приду к окончательному ответу, т[ак] к[ак] всё скроется в бесконечном времени и пространстве. По этому же самому я и не признаю даваемых наукой ответов о том, как зачался мир: солнце, земля, как зачинается душа и в какой части головного мозга она находится.