ПСС. Том 39. Статьи, 1893-1898 гг. - [91]
С духоборцами случилось то, что обыкновенно случается с замыкающимися в самих себя и вследствие того процветающими религиозными общинами: материальное благосостояние их увеличивается, но религиозное сознание понижается. То же сделалось и с духоборцами на Кавказе. Они постепенно богатели и по мере обогащения делали разные всё большие и большие уступки против своих первоначальных верований и дошли до того, что уже судом и насилием стали защищать свою собственность, присягали и поступали в военную службу. Так продолжалось несколько десятков лет. Но в последнее время, лет 8 тому назад, после смерти предпоследнего их руководителя Калмыкова и потом его вдовы, бывшей одно время их руководительницей, Лукерьи Калмыковой, среди них произошли внутренние раздоры преимущественно по поводу управления и употребления их больших, в несколько сот тысяч собравшихся общинных капиталов. После смерти Лукерьи Калмыковой руководители и управители сиротским домом и капиталом выбрали молодого глубоко религиозного человека Петра Веригина, который хотел прекратить злоупотребления, вкравшиеся в управление капиталами. Старики, заведывавшие капиталом, хотели подкупить Веригина, но, получив отказ, выставили Веригина бунтовщиком, человеком, желавшим основать отдельное царство, и, подкупив русское начальство, добились того, что Веригина, как всегда делается в России, без суда и тайно сослали сначала в Архангельскую губернию, а потом, за то что он при вступлении нового царя на престол отказался от присяги и, кроме того, вследствие своей христианской жизни имел влияние и на тамошних жителей из Архангельской губ., выслали в дальний край Сибири — в Березов.
В нынешнем 95 году, в то время как его пересылали из Архангельска в Березов, мне удалось войти в сношение с ним и видеть его брата и друга, приехавших в Москву, чтобы видеться с ним и другим его другом, который добровольно жил с ним уже 2 года в изгнании в Архангельской губернии и ехал теперь в Березов. И этого друга я видел, но самого Веригина мне не удалось видеть, так как [он] очень строго содержался, как преступник, в тюрьме. Люди эти имеют внешность обыкновенных образованных людей. Они одеты в европейские платья, сюртуки, пальто, бреют бороды, оставляя усы, очень по внешности опрятны и необыкновенно кротко вежливы и несколько торжественны в приемах. Все они за исключением друга, жившего с Веригиным, чрезвычайно рослые, сильные люди. Один из них — старик, необыкновенно сохранившийся, как это бывает только с людьми, ведущими трудовую, нравственную жизнь. В беседах с этими людьми я убедился, что верования духоборцев были верования всех тех людей, которые со времени проповеди христианства исповедывали его, а не подделанное вместо Христова церковное учение: верования эти состоят в том, что человек есть сын божий, обязанный исполнять волю отца, воля же отца состоит в том, чтобы содействовать установлению царства божия. Средство же установления царства божия есть признание братства всех людей и уничтожение вражды и насилия, а установление любви и согласия. Так что, исполняя волю бога, человек вместе с тем и достигает и своего спасения и своего высшего блага. И потому духоборцы, как и все истинные христиане, не признают ни насилия, ни наказаний, ни войны, ни убийства животных, ни даже права защиты насилием. Веригина сослали и отвезли в Березов, но движение, поднятое им среди духоборцев, не только не ослабевало, но всё усиливалось. Очень многие из духоборцев отказались присягать новому царю и в нынешнем же году 11-ть человек солдат духоборцев, уже служивших в полках, отказались от военной службы. Вслед за этими солдатами и запасные и рядовые из духоборцев принесли начальству свои билеты, объявив, что они служить не будут. После этого, 28 июня 1895 года, духоборцы, живущие в Ахалкалакском уезде Тифлисской губернии, снесли в одну кучу в поле, около села Спасского, всё свое имевшееся у них оружие и, обложив его дровами и углем и облив керосином, сожгли, показав этим, что не только некоторые лица из их общины, но все они отказываются от защиты своей собственности и самих себя оружием, что имеет особенно значение на Кавказе, где ношение оружия составляет не только обычай, но считается необходимостью для защиты от диких горцев, часто нападающих на жителей на дорогах и даже в селениях.
К костру собралось много народа, были мужчины, женщины и дети. В то время как оружие горело, духоборцы пели духовные псалмы. Костер горел всю ночь, и народ не расходился.
