ПСС. Том 38. Произведения, 1909-1910 гг. - [11]

Несправедливость и жестокость нового теперешнего рабства, рабства земельного, так очевидны, и положение рабов так тяжело везде, что это новое рабство, казалось, должно бы было быть признано столь же несвоевременным, как было признано полвека тому назад крепостное право и должно бы было, казалось, так же быть отменено теперь, как было отменено тогда.

Но, говорят, нельзя отменить земельную собственность потому, что если отменить ее, то нельзя равномерно распределить между всеми работающими и неработающими выгоды, даваемые землею разнообразных качеств. И это неправда. Для того, чтобы отменить земельную собственность, не нужно никакого распределения земель.

Как при отмене крепостного права не нужно было никакого распределения освобожденных людей, а нужно было только уничтожение закона, утверждающего крепостное право, так и при отмене земельной собственности не нужно никакого распределения земель, а нужно только уничтожение закона, утверждающего земельную собственность. И как при отмене крепостного права крепостные сами собой разместились, как им надо было, так точно и при отмене земельной собственности люди сами сумеют распределить между собой землю так, чтобы выгоды от пользования ею были одинакие для всех. Как они ее распределят, по системе ли «единого налога» Генри Джорджа или еще как-нибудь иначе, этого мы не можем предугадать. Верно одно, что стоит только правительству перестать поддерживать насилием явно несправедливое и угнетающее народ право земельной собственности, и освобожденные от насилия всегда сумеют с общего согласия распределить между собою землю так, чтобы все одинаково пользовались даваемыми землею выгодами.

Дело только в том, чтобы большинство землевладельцев, т. е. рабовладельцев, поняли, как это было при крепостном праве, что земельная собственность такое же тяжелое для рабов и преступное для рабовладельцев рабство, как и рабство крепостное, и, поняв это, внушили бы правительству необходимость отмены закона, утверждающего право земельной собственности, т. е. земельного рабства. Казалось бы, что как в 50-х годах лучшие люди общества, преимущественно сами дворяне, владельцы крепостными, поняв преступность своего, положения, разъяснили правительству необходимость отмены этого явно несвоевременного и безнравственного права, и крепостное право уничтожилось. Так точно, казалось, должно бы было быть и теперь по отношению к земельной собственности, т. е. по отношению земельного рабства.

Но, удивительное дело, теперешние рабовладельцы, т. е. земельные собственники, не только не понимают преступности своего положения и не внушают правительству необходимость уничтожения земельного рабства, но напротив, и сознательно и бессознательно всячески стараются скрыть от самих себя и от своих рабов преступность своего положения.

Происходит это, во-первых, от того, что крепостное право, тогда в 50-х годах, будучи прямым непосредственным рабством одного человека другому, слишком явно противоречило и религиозному и нравственному чувству; рабство же земельное не прямое, посредственное более скрыто от рабов и преимущественно от рабовладельцев сложными государственными, общественными, экономическими учреждениями. Происходит это, во-вторых, еще и от того, что тогда, при крепостном рабстве, рабовладельцами было одно сословие, теперь же рабовладельцы не одно сословие, а все сословия, за исключением самого многочисленного сословия малоземельного, земледельческого и черного рабочего народа... Теперь и дворяне, и купцы, и чиновники и фабриканты, и профессора, и учителя, и писатели, и музыканты, и живописцы, и богатые крестьяне, и прислуга богатых людей, и дорого оплачиваемые мастеровые, электротехники, машинисты и т. п., все эти люди теперь рабовладельцы, рабовладельцы тех малоземельных крестьян и чернорабочих людей, которые вследствие кажущихся самых разнообразных причин, в сущности же только одной причины захвата земли землевладельцами, вынуждены отдавать и труды свои и самую жизнь свою тем, кто пользуется выгодами, даваемыми землею.

От этих двух причин: от того, что новое рабовладение не так явно, как прежнее, и от того, что новых рабовладельцев несравненно больше, чем прежде, и происходит то, что рабовладельцы нашего времени не видят и не признают жестокости и преступности своего положения и не стараются от него избавиться. Рабовладельцы нашего времени не только не признают своего положения преступным и не стараются избавиться от него, но вполне уверены, что земельная собственность есть учреждение необходимое и даже неизбежное для общественного благоустройства, не заключающее в себе ничего несправедливого и вредного для народа, и что бедственное положение рабочего народа, которого они не могут не видеть, происходит от самых разнообразных причин, но только никак не от признания за людьми права земельной собственности.

Такой взгляд на земельную собственность и на причины бедственного положения рабочего народа так твердо установился во всех передовых странах христианского мира, Франции, Англии, Германии, Америке и др., что никому из тамошних общественных деятелей, за самыми редкими исключениями, и в голову не приходит искать причину бедственного положения рабочего народа там, где оно действительно находится.