ПСС. Том 36. Произведения, 1904-1906 гг. - [181]

Такъ образовывались всѣ извѣстныя намъ правительства. Такъ образовывалось Русское государство съ своей Польшей, Финляндіей и неудавшейся Манчжуріей. Такъ образовалась Британская имперія съ своей Индіей, Египтомъ, Трансваалемъ, Франція съ своими Африканскими владѣніями, Америка съ Кубой и Филиппинами, Австрія съ своими итальянцами и славянами.

И такъ управляются всѣ государства.

Такъ что въ самомъ простомъ и понятномъ объясненiи и опредѣленіи правительство есть ничто иное, какъ рядъ дурныхъ поступковъ, совершаемыхъ одними людьми надъ другими съ тѣмъ только отличіемъ отъ другихъ дурныхъ поступковъ, что дурные поступки, совершаемые тѣми, которые называются разбойниками, мошенниками, ворами, считаются дурными, правительственныя же преступленія (также какъ рабство въ свое время), будучи общимъ преступленіемъ, не считаются таковыми, но оправдываются и даже возвеличиваются.

VI.

Въ прежнее время оправданіемъ государства и правительственной власти занималась лжехристіанская церковь. И церковь въ свое время съ успѣхомъ исполняла эту обязанность.

Когда же люди перестали вѣрить церкви, перестали вѣрить въ святое помазаніе властителей, эту обязанность обманывать народъ взяла на себя такъ называемая «наука» въ своихъ двухъ отрасляхъ: правовѣденія и исторіи. Правовѣденіе повыдумывало всѣ тѣ сложныя глупости государственнаго права, которыя для всякаго мыслящаго человѣка представляютъ только пустую, туманную болтовню, не имѣющую никакого содержанія, но кажутся очень важными и убѣдительными для тѣхъ, кому нужно оправданіе.

Исторія же занимается или тѣмъ, что восхваляетъ всѣ преступленія злодѣевъ, бывшихъ во власти, или, какъ это началось въ послѣднее время, когда преступность этихъ людей стала слишкомъ очевидна, — тѣмъ, что доказываетъ независимость отъ духовныхъ силъ и воли человѣка всѣхъ поступковъ людей и потому ненужность бороться съ тѣми государственными преступленіями, которыя совершаются.

* № 15.

VII.

Правительство вмѣстѣ съ богатыми классами, имѣя власть и боясь потерять ее, старается скрыть отъ народа несоотвѣтствіе его положенія съ его сознаніемъ, одуряетъ его и достигаетъ этимъ цѣли, и одуренный народъ, не въ состояніи понять своей выгоды, продолжаетъ поддерживать тѣ правительства и высшіе классы, которые извращаютъ его жизнь и развращаютъ его.

Какъ же освободиться отъ этого ложнаго круга?

Людямъ говорятъ, внушаютъ всѣми средствами, что правительства, т. е. право одного или нѣсколькихъ лицъ силою заставлять другихъ людей исполнять ихъ волю (подчиняться установленному закону, платить извѣстныя подати, воевать) необходимо, т. е. менѣе вредно, чѣмъ отсутствіе правительственнаго насилія, и что поэтому правительства не только неизбѣжно необходимы, но и благодѣтельны и священны. Люди вѣрили и вѣрятъ въ это въ особенности потому, что тѣхъ, кто не вѣритъ въ это, судятъ, мучаютъ, наказываютъ, но все таки въ послѣднее время, вслѣдствіи, съ одной стороны, все большей и большей дерзости и преступности правительствъ, съ другой, вслѣдствіи бóльшаго развитія гражданъ и болѣе тѣснаго общенія гражданъ разныхъ государствъ, невольно возникаетъ вопросъ, что всѣ тѣ бѣдствія, которыя терпѣло и терпитъ человѣчество отъ правительствъ, всѣ тѣ казни, войны, раздробленія народовъ, ограбленія, развращенія, совершенныя и совершаемыя правительствами, выкупаются ли тѣми благами, которыя они даютъ намъ, или точнѣе: какія бѣдствія больше, тѣ ли, которые люди переносятъ отъ правительствъ, или тѣ, которыя испытали бы люди, если бы не было правительствъ?

Для мірскихъ людей вопросъ этотъ всегда рѣшается въ пользу правительствъ, во 1-хъ, потому, что неподчиненіе правительствамъ влечетъ за собою всякія и большія бѣдствія для личной жизни, и потому естественнѣе рѣшить вопросъ такъ, чтобы не подвергаться этимъ бѣдствіямъ, во 2-хъ, и главное, потому, что нельзя доказать того, что бѣдствія, которыя могутъ произойти отъ отсутствія правительствъ, не будутъ больше, чѣмъ бѣдствія, какъ бы велики они ни были, производимыя правительствами, такъ какъ никто не можетъ знать, чтобы бы было, если бы чего нибудь не было. Такъ что хотя именно то, что воображаемыя бѣдствія, имѣющія произойти при отсутствіи правительствъ, противуполагаются реальнымъ, и то, что такіе же доводы всегда приводились передъ уничтоженіемъ привычныхъ, ненужныхь и вредныхъ установленій тѣми, кому они были нужны, какъ, напримѣръ въ защиту пытокъ, сжиганія колдуновъ и вѣдьмъ, рабства и т. п., всетаки нѣтъ никакой возможности отвѣтить въ ту или другую сторону рѣшительнымъ отвѣтомъ на вопросъ, какъ онъ поставленъ.

И большинство людей удовлетворяется такимъ отвѣтомъ и будетъ удовлетворяться имъ всегда, до тѣхъ поръ, пока не возникнетъ въ обществѣ истинное религіозное сознаніе, при которомъ вопросъ становится въ иной формѣ, а именно въ такой, при которой вопросъ относится не къ соображеніямъ общаго блага, а къ отдѣльной человѣческой личности.

Въ такой формѣ вопросъ выражается такъ: согласны ли тѣ требованія, которыя предъявляетъ къ тебѣ правительство, съ требованіями твоей совѣсти? Или тотъ же вопросъ еще въ другой формѣ: что для тебя важнѣе — подвергнуться всѣмъ тѣмъ бѣдствіямъ, которыя, какъ говорятъ тебѣ, постигнутъ тебя при уничтожении правительства, или поступить противъ своей совѣсти, принимая участіе въ дѣлахъ правительства?