,
потому что дѣла ихъ были злы. Вѣдь кажется несомнѣнно ясно, что всякое государство есть учрежденіе для совершенія постояннаго насилія меньшинства надъ обманутымъ большинствомъ. Учрежденія бываютъ самыя разнообразныя, но сущность учрежденій всегда одна и таже. Это такъ ясно и очевидно, что трудно понять, для чего понадобилось придумывать всѣ эти разсужденія о нормахъ, субъектахъ, объектахъ, договорахъ и т. п., которыми наполнены горы книгъ. А для того чтобы не назвать вещь по имени и оправдать дурное дѣло, въ которомъ мы участвуемъ. Оправданія эти дѣлаются часто не умышленно, а безсознательно: людямъ кажется, что дѣло столь обще-распространенное, въ которомъ они участвуютъ, не есть ихъ дѣло, a нѣчто стихійное, не зависящее отъ воли человѣка. Это заблужденіе людей, довольно обычное, повторяющееся въ разныхъ областяхъ человѣческой мысли, есть одно изъ самыхъ ужасныхъ заблужденій. Человѣкъ заблуждается. Это не важно. Человѣку свойственно заблуждаться. Жизнь, опытъ, мудрость лучшихъ людей укажетъ заблужденія, и человѣкъ исправитъ его. Но ужасно, когда заблужденіе возводится ложными разсужденіями въ законъ жизни. Когда это сдѣлано, становится страшно трудно разрушить заблужденіе. И вотъ это то самое возведенiе заблужденія въ законъ жизни и дѣлаетъ то зловредное ученіе, которое называетъ себя наукой въ области человѣческой дѣятельности. То же, что дѣлается по отношенію государства да по волѣ того, что они называютъ правительствомъ, подобно вотъ чему. Положимъ, что существуетъ учрежденіе ростовщическаго характера, разоряющаго семьи бѣдняковъ. Человѣкъ, не участвующій въ этомъ заведеніи, ясно видитъ, въ чемъ тутъ дѣло, и если у него спросятъ, что такое это учрежденіе, онъ безъ малѣйшаго сомнѣнія и размышленія скажетъ, что онъ видитъ, что собралось нѣсколько безсовѣстныхъ и безжалостныхъ людей, которые, вмѣсто того чтобы зарабатывать себѣ пропитаніе трудомъ, рѣшили воспользоваться нуждою бѣдныхъ и выдаютъ имъ за огромные % деньги подъ заклады. Бѣдняки же разоряются, отдавая свои труды этимъ ссудчикамъ. Такъ совершенно вѣрно и просто опредѣлитъ это учрежденіе всякій человѣкъ, свободный отъ участія въ немъ. Но не то будетъ съ участниками этого учрежденія, вся жизнь которыхъ, держится на этомъ учреждении. Такому человѣку непріятно признать дѣло какъ оно есть, и онъ очень радъ будетъ повѣрить разсужденіямъ о томъ, что кредитъ есть необходимое условіе промышленности и торговли, что деньги, какъ и всякій предметъ, подлежатъ закону требованія и предложенія, и что касса, въ которой онъ участвуетъ своими акціями, возникла по сложнымъ и неизмѣннымъ экономическимъ законамъ, и что такія кассы должны быть также неизмѣнно, какъ должны рѣки течь въ море, и т. п.
Только этимъ можно объяснить тѣ ужаснѣйшія нелѣпости, изложенныя какимъ то особеннымъ, непонятнымъ языкомъ, которыми полны горы книгъ о государственномъ правѣ. Только люди, которые человѣческое, очень простое, понятное и гадкое учрежденіе государства, т. е. учрежденіе порабощенія большинства меньшинствомъ, хотятъ представить чѣмъ то неизмѣннымъ, вѣчнымъ закономъ, могутъ à tort и à travers>61 разсуждать о происхожденіи и назначеніи государства.
Для всякаго же человѣка, который свободно посмотритъ на государственное устройство, будетъ всегда совершенно ясно, что всякая власть государственная, т. е. насильственная, всегда пріобрѣтается завоеваніемъ вообще, силой оружія, убійствомъ или угрозою убійства и удерживается только этимъ же самымъ средствомъ и что поэтому люди, захватывающіе власть и удерживающіе ее, всегда были и не могутъ не быть людьми властолюбивыми, жестокими, лживыми, готовыми на всякія преступленія для достиженія своихъ цѣлей.
Какъ ни стараются участники преступленій людей, имѣвшихъ власть, составлять такія описанія жизни этихъ людей, при которыхъ не видна бы была ихъ развращенность и порочность, и выставить ихъ благодѣтелями своихъ народовъ, великими, благословенными, миротворцами и т. п., стоитъ просмотрѣть исторію отъ Карловъ, Ганибаловъ до Елизаветъ англійскихъ, Людовиковъ и до Петровъ, Екатеринъ «великихъ», Наполеоновъ, Николаевъ I, Чемберленовъ, Рузевельтовъ, Вильгельмовъ и Николаевъ II, чтобы видѣть постоянное подтвержденіе закона, не представляющаго исключенія.
Но вотъ являются прелюбодѣи мысли, которые берутъ на себя задачу оправдать неоправдуемое зло: насиліе, грабежъ, развращеніе. Сначала такими оправдателями были лжехристіане, церковники, потомъ часть своихъ обязанностей они передали лжеученымъ. И эти люди стали придумывать и придумали всѣ сложныя и хитроумныя глупости государственнаго права, которыя какъ будто что то объясняютъ и что то оправдываютъ для тѣхъ, кому нужно оправданіе. Простые же люди, угнетенные, забитые трудомъ, сначала одуренные церковнымъ обманомъ, освящавшимъ власть, потомъ внушеніемъ того, что имъ было бы еще хуже, если бы не было власти, признаютъ власть, потому что не могутъ не повиноваться, и, зная, что ихъ убьютъ, если они не будутъ повиноваться, повинуясь, утѣшаютъ себя мыслью, что то, что есть, почему то и должно быть.
