Психотерапия - [22]

Фигура деда содержит в себе фактически главную проблему сновидицы: сознание и бессознательное, эго и «другой» находятся друг с другом в контакте неправильным образом внутри неё, образом, который может быть описан скорее как магический, нежели религиозный. Первый включает частичную одержимость бессознательным, которое в сне выражается тем фактом, что маг-дедушка ассимилировал аспект феминности, который в действительности принадлежит эго. Привлекая это феминное на свою сторону, анимус как бессознательный магический дух занимает главенствующую позицию, и, как результат, не просто доминирует над эго сновидицы, но и в таких случаях женщина может более не понимать, она ли или её анимус чувствует что-то или верит во что-то: мнения анимуса дают точно такое же внутреннее ощущение, как и её собственные. Кроме того, феминное чувство и маскулинный тайный расчёт и планирование неподобающим образом смешиваются.

Если есть часть эго, ассимилированная бессознательным, то возникает некая разновидность неясной идентификации с последним, которая в случае сновидицы проявляется как значительная степень ясновидения и провозглашаемые медиумические способности. Благодаря этому, однако, затем легко развивается втайне высокомерное, высосанное из пальца ложное чувство собственной важности и ложное же «знание» в отношении бессознательного. Это знание основано на одержимости, другими словами, на внеличностном «знании» бессознательного, на его неопределённости. Как доказал Юнг, бессознательное обладает определённым диффузным качеством сознания,[55] и в случае захваченности бессознательным комплексом оно [бессознательное] естественным образом становится частично доступным для эго. Это действительно несёт в себе определённые возможности ясновидения, но только ценой чёткого разграничения поля сознания или недостаточной ясности чувств. В нашем случае это второе из двух. Сновидица была странным образом не уверена в своих чувствах и очень непостоянна — её сердце снова и снова подчинялось диктату холодного, недоверчивого расчёта, другими словами, дедушке-магу. Соответственно, в своей жизни она постоянно влюблялась в холодных, расчётливых мужчин, которые злоупотребляли её способностью любить и не давали ей того, в чём она более всего нуждалась после своего несчастливого детства — искренних тепла и чувств.

Загаженность туалета в спальне её матери указывает именно на такой неблагодарный сексуальный опыт. Однако именно здесь также рождается Самость — in stercore invenitur (среди экскрементов)![56] Спальня матери, где сновидица пришла в мир и жила сначала, символизирует внутренний источник происхождения и сферу феминных инстинктов. Когда сновидица решает создать там место чистоты, возникает «большая, красивая женщина», образ Самости, как указывал Юнг, иначе говоря, персонификация более высокой, более объемлющей личности и внутренней целостности. Эта «красивая женщина» появляется на свет в том месте, где и сама сновидица пришла в мир — месте, пронизанном тайной возникновения человека.

Но эта великая внутренняя фигура ничего не знает о своём собственном происхождении; у неё есть такая же большая потребность в эго, как и у эго в ней, чтобы стать сознательными по отношению к самим себе. Эго подобно глазу Самости, и только оно может видеть и испытывать то, как зарождается Самость. Оно видит это в следующем образе из сна в виде двух объединённых фигур: ангела, ведущего святого.

Фигура святого повторяет мотив «красивой, большой женщины», представляя снова индивидуализированную религиозную личность, которой сновидица может стать, если подчинится предводительству ангела. Образ ангела — посланника божественного — проясняется в более позднем сне, в котором величественная фигура церемониально провозглашает: «Бессознательное облекается в форму ангела». Т.о., ангел — это сама тайна бессознательного, божественная мистерия исконной земли души или психики. Сновидица должна позволить ему руководить собой.

То, что эти фигуры имеют вид мозаичного оконного стекла, указывает на мотив «объединённой души», Самости как многогранного единства, единения множества внешних и внутренних элементов.[57] В этот момент становится ясно, что сон сейчас требует от сновидицы скромного религиозного отношения, и поэтому именно в этот момент дух мага в ней испытывает смертельную тошноту, так как две установки несовместимы. Маг овладевает бессознательным и использует его и ведёт себя так, как будто при помощи своего знания он обладает над ним полным контролем, тогда как на самом деле, в лучшем случае, как и все остальные, он способен постичь всего несколько интуитивно воспринятых символических связей.

В то же время в целом ситуация сновидицы остаётся очень тревожной. Её истощение затрудняет пробуждение надежды, и даже записывание стремительного потока образов из сновидений часто слишком трудно для неё. Однако после ряда более личных снов пришёл сон, который, казалось, дал мне знак о том, как действовать дальше.

Часто можно услышать в психологических кругах мнение, что когда есть опасность затопления бессознательным, аналитик должен принять меры по его подавлению или же меры, которые хотя бы не будут стимулировать бессознательное. По моему опыту, это не всегда необходимо, так как часто само бессознательное показывает нам путь установления контроля над ним, если человек правильно понимает тонкое значение снов; и способ, предложенный самим бессознательным, чаще всего для анализанда более убедителен, нежели всё, что аналитик может предпринять по своей инициативе. В нашем случае возник следующий сон.