— Да. Ооновцам действительно ни к чему такие узы, а уж в особенности тем, кто состоит в Братстве. Однако… Ты уже понял трудность, не так ли? Если бы Доннер остался жив каким-то образом, а шайка напала бы на его след и схватила его жену и детей… Он раскололся бы тут же. Ни один здравомыслящий человек не остается равнодушным к судьбе семьи.
— Что ж, я полагаю, вы снабдили Доннера среднезападными идентификаторами.
— Разумеется. Или же он использовал один из тех, что мы уже установили сами — фамилия, отпечатки пальцев, данные, зарегистрированные в Центральном офисе Среднего Запада. Хвала Аллаху, у нас есть друзья в регистрационном бюро! Но с Доннером дела обстоят плохо. В предыдущих случаях, когда мы теряли Брата, то могли вернуть труп, или по крайней мере, быть уверены, что он гарантированно уничтожен. А теперь у врага есть тело Брата целиком, готовое к снятию отпечатков пальцев, установлению группы крови, сетчатки глаза, измерениям Бертильона, аутопсии, и тому подобного. Нужно предполагать, что они проверят комплект физических данных в идентификационном офисе каждой страны. А когда обнаружат аналогичные под различными именами и номерами в каждом файле, — все полетит к черту.
— На это потребуется определенное время, конечно, — сказал Фурье. — Мы запустим двойные комплекты на тех людей, которые не принадлежат к Братьям; это причинит им дополнительные хлопоты. Кроме того, они не смогут определить, какой комплект данных принадлежит реальной личности Доннера.
Нэйсмит невольно усмехнулся. «Реальная личность» — это термин, несовместимый с Братством. Однако…
— Тем не менее, — продолжал Фурье, — в каждой стране будет проведено расследование — это касается Земли, Луны и некоторых других планет. Братство должно уйти в подполье, хотя бы здесь. И в тот момент, когда я должен бороться за свою Службу, мне опять нужно уезжать в Рио!
Они подбираются все ближе и ближе. Где-то в подсознании мы всегда понимали, что этот день однажды наступит, и вот он наступил…
— Даже при условии, что Доннер мертв, что наиболее вероятно, — сказал Аббат, — его вдова остается ценной добычей для банды. Вероятно, она знает очень мало о своем супруге и его деятельности в Службе, но, без сомнения, хранит массу информации в своем подсознании — лица, обрывки фраз, возможно, даже точные даты, когда Доннер отсутствовал дома. Искусный следователь без труда выудит все эти сведения, а ты ведь знаешь — некоторые из них являются нашими самыми сокровенными тайнами.
— А вы не пытались ее похитить? — спросил Нэйсмит.
— Это невозможно, — ответил Аббат. — Мы послали специального агента, чтобы он предупредил ее об опасности и посоветовал уйти вместе с ним. Она отказалась наотрез. В конце концов, как мы можем быть уверены в том, что наш агент надежен? Более того, она предприняла несколько очень разумных мер предосторожности, а именно, предупредила местную полицию, оставила записку в своем банковском сейфе, который следовало открыть в случае ее внезапного исчезновения, и так далее, и тому подобное. Это создало дополнительные трудности; увезти ее насильно для нас теперь фактически невозможно. При данном положении дел нам не удастся избежать огласки.
Все, что мы могли сделать — это поставить пару людей для наблюдения за ней, но на следующий же день одного из них взяли полицейские, и нам, черт возьми, пришлось заниматься еще и этой проблемой.
— А у нее твердый характер, — заметил Нэйсмит.
— Даже чересчур, — согласился Аббат. — Что ж, теперь ты уже знаешь свое первое поручение. Сделай так, чтобы она пошла с тобой добровольно, спрячь ее где-нибудь вместе с ребенком, а потом сам уйди в подполье. Во всяком случае, это более или менее в твоем стиле, парень.
— Но как я смогу убедить ее…
— Разве не ясно? — огрызнулся Фурье.
Яснее ясного. Нэйсмит скривился.
— За кого вы меня принимаете? — слабо запротестовал он. — Разве не достаточно, что я совершал для вас грабежи и убийства?
Брайхэм Сити в штате Юта официально не был колонией; он существовал задолго до послевоенных переселений. Но городок всегда оставался симпатичным, и на сегодняшний день успел приобрести черты современной планировки и архитектуры. Нэйсмит раньше не бывал здесь, но чувствовал, как сердце его наполняется теплотой к этому месту — так же, как и у Доннера, который теперь мертв.
Он запустил все двигатели и своей привычной скоростью понесся над шоссе. Под высоким ясным небом широко раскинулись зеленые сады и холмы, величественный оазис, созданный руками человека в заброшенной пустыне. Они шли через бесконечные мили дикости и безлюдья, эти люди из другого времени, с трудом продвигаясь в пыли, на своих дребезжащих разбитых фургонах, немилосердно трясущихся по ухабам, к далекой Земле Обетованной. А он сегодня, восседая на мягком полиуретановом сиденье, в металлической оболочке, с завыванием летящей со скоростью тысяча миль в час, так что ветер свистит в ушах, спасается от преследователей.
Когда Нэйсмит пересек радиолуч, его проверил местный транспортный контроль. Он попытался расслабиться, насколько это было возможно, нервно закуривая сигарету, пока автопилот вел машину на снижение. Когда судно опустилось над боковой аллеей, он надел на голову защитную маску и снова перешел на ручное управление.
