Психософический трактат - [24]

Иначе: обозначив нечто как слово (или другой знак, его заменяющий), я не могу допустить, что оно ничего не «значит», поскольку сам факт принадлежности его к контексту означающих [моей лингвистической картине мира] создает возможность его толкования.

4.5233 Даже если бы я имел возможность поставить под сомнение достоверность использования мною означающих (слов (или других знаков, их заменяющих)), то я бы лишился той определенности, которая обеспечивается феноменом означивания, а следовательно, не мог бы получить никакого определенного результата.

4.53 Означенный, я принимаю мою лингвистическую картину мира [контекст означающих] за «мир».

4.531 Если понятно, что, будучи означенным, я наличествую в контексте означающих [моя лингвистическая картина мира], то также ясно: «мир» для меня в таком моем «статусе» – суть контекст означающих [моя лингвистическая картина мира].

4.5311 Я – вещь, следовательно, я могу быть в отношении с другими вещами, и здесь я ничем не ограничен.

Учитывая полипотентную возможность вещи вступать в любые отношения, можно сказать, что степень моей свободы здесь практически не ограниченна.

Однако, явленный себе Миром [имя, отношение] и проявленный собою же [значение, отношение отношений], я теряю завидную степень свободы, из бытийствующего превращаюсь в существующего.

Если же, ко всему прочему, я еще и означен [означающее, предмет], то перестаю и существовать, но лишь наличествую, т. е. меня не только нет, но я еще и не существую.

4.5312 Поскольку же я обустраиваю свою схему мира (т. е. мой «мир») под себя [значения, потребности], то понятно, что аналогичные трансформации претерпевает и мой «мир», который теперь, когда я означен [предмет], также не существует.

4.5313 Несуществующий «мир» уже не есть моя схема мира [контакты моей схемы мира и моей схемы меня], но моя лингвистическая картина мира [контекст означающих], детерминированная условностями.

4.532 Если понятно, что, наличествуя, вещь – не ее имя или значение, но предмет [означающее], который – ни то ни другое, а суть абстракция, то понятно также и то, что, означенный [предмет], я наличествую в «мире» предметов, которые сами – означающие и ничто другое.

4.5321 Всякий предмет умозрителен, однако, меня «окружают» предметы, таковыми, по крайней мере, мне кажутся вещи, значения которых мною означены, а следовательно, и весь мой «мир» – суть умозрителен, а значения вещей для меня не существуют, заменяемые толкованием, которое, впрочем, с Миром и вещами [значениями, означаемыми] никак соотнесено быть не может. Иначе: между предметом и означающим нет никакой разницы, а потому, если я полагаю, что «окружен» предметами, я наличествую не в Мире, не в моей схеме мира [континуум существования], но в контексте означающих, т. е. в «пространстве» иллюзии.

4.5322 Наличие предмета [означающее] оправдано лишь с прагматической точки зрения [реестр свернутых функций]: он функционален. Однако, эта функциональность столь же умозрительна, сколь и сам предмет.

То, что я использую какой-то предмет по определенному функциональному предназначению, – только игра, которая, впрочем, мною как игра не осознается, поскольку я сам означен, а потому полагаю, что «окружен» предметами. Тогда как в этой игре я не только ничем не «окружен», но фактически исключен ею [игрой] даже из самого существования [значение], не говоря уже о бытии [имя] и Мире [есть].

4.5323 До тех пор пока эта моя игра в контексте означающих не будет осознана мною как игра, Мир, бытие и существование будут совершенно для меня недоступны, я же окажусь неприкаянным, испытывая бессмысленный страх утраты той иллюзии, которую я «по наследству» именую «миром».

4.533 Если же понятно, что мой «мир» – суть моя лингвистическая картина мира [контекст означающих], то понятно также и то, что до тех пор, пока я не стану относиться к нему [моему «миру»] как к моей лингвистической картине мира и только, я буду заложником игры означающих, даже не подозревая о своем бедственном положении играемого той игрой, которая плоть от плоти мое собственное производное, поскольку связи между означающим и означаемым устанавливаются мною [мои связи] (и это при том, что я еще утруждаю себя такие связи устанавливать, а не пускаюсь легкой дорогой создания мнимо-означающих).

4.5331 Если вещь находится в отношении, что, в сущности, весьма обаятельная игра Мира со мной, то означающее (взятое как означающее, а не как вещь, т. е. помещенное в контекст), обретающее себя лишь в толковании [компиляции], – суть моя игра с самим собой, причем об «игровом моменте» я, в данном случае, никак не догадываюсь, будучи сам означен [предмет].

4.5332 Очевидно, что все мои компиляции означающих ровным счетом ничего не стоят, однако, я, не подозревающий о данных обстоятельствах, продолжаю рассчитывать на некое «достоверное познание», притом что оно априори недостоверно и даже никакое не познание вовсе, но лишь перебирание уже известных элементов [означающих] и предрешенных (с учетом условностей) их толкований.

4.5333 Фактически, означенный, наличествующий в моей лингвистической картине мира [контексте означающих], я сам «вожу себя за нос».