Психосфера - [11]

Но нет, обстоятельства были разными. Чудеса Христа были общепризнанным благом. Чудеса Гаррисона были иногда… другими.

Её мысли внезапно переметнулись к их местонахождению…

Решение отправиться на Эгейское море было принято, как и большинство решений Гаррисона, внезапно. Его пилот (он владел реактивным самолетом бизнес-класса) был в отпуске, поэтому ещё неделю назад он нанял частный самолет с экипажем для перелёта в аэропорт Родоса. Был и второй маршрут, которым он когда-то мог воспользоваться — более тайный маршрут — но в мире паспортного контроля, в мире, где «чудеса», несомненно, привлекут внимание, он избрал гораздо более утомительный, и по его собственным словам, «механический» способ полёта.

Дом, который они сняли в Линдосе, фактически состоял из трёх соединённых между собой вилл, или апартаментов, с собственным внутренним двориком. Они заняли только самую большую комнату, оставив две других стоять пустыми. Они питались вне дома, с одним только исключением, когда Гарисон приготовил пару крупных кефалей, пойманных им на трезубец подводного ружья с резиновой тягой, приобретенного в Родосе. Гаррисон был отличным пловцом и умелым подводным охотником, которым стал за три года, которые когда-то провёл на залитом солнцем Кипре, будучи капралом в Королевской Военной Полиции. Однако здесь, в Линдосе, он быстро потерял интерес к этому «спорту». Очень скоро он понял, что ему не нужна сноровка, и что нет острых ощущений, когда можно просто приказать рыбе насадить себя на зубья гарпуна.

И в считанные дни они привыкли к череде жарких дней и тёплых ночей, к недорогим винам и дешёвому островному бренди (ещё одно наследие военной службы Гаррисона), к хорошим местным мясу и фруктам в деревенских тавернах. И всё же даже в этой почти экзотической, идиллической обстановка Линдоса — с его узкими белыми лабиринтами улиц, церквями, башнями, причудливыми арками, его монотонными ночными руладами лягушек и воплями кошек — даже здесь они не чувствовали себя совершенно непринуждённо. В основе этой проблемы, как и большинства их проблем, была мультиличность Гаррисона.

Как правило, личности Шредера и Кениха были отодвинуты на второй план или в ещё более глубокую часть сознания Гаррисона, — но при случае они могли пробиться на первый план. Часто, подумала Вики, без надобности и слишком настойчиво. Её мысли вернулись к недавним инцидентам, вроде вчерашнего, который служил прекрасным примером…

После завтрака под открытым небом, в патио, Гаррисон предложил прогуляться. Они пошли по тропинке, которая вела их из деревни к тихому, укромному пляжу с жёлтым песком, обрамлённым белыми скалами и грозными отвесными утёсами. Томясь от подкравшейся полуденной жары, они сошли с тропы и сели на первые попавшиеся валуны в тени подковообразной гряды утёсов, которые тянулись до огромной глубокой долины развалин Акрополя. У того места, что они выбрали для отдыха, находился большой участок, сплошь поросший напоминающими капусту растениями, кое-где украшенными маленькими жёлтыми цветами, похожими на английские примулы, с множеством зелёных, овальных плодов-стручков около двух дюймов в длину, и каждый стручок висел на отдельном стебле.

Когда они садились, Гаррисон ногой задел один из этих стручков, который тут же с достаточно громким треском или хлопком оторвался от стебля и полетел, как реактивный снаряд, отскакивая от толстых листьев, пока не попал в промежуток между ними и не свалился на затенённый песок внизу. В момент хлопка Гаррисон отдёрнул руку от растения, но жидкость из взорвавшегося плода всё же брызнула ему на кисть и предплечье.

— Тебе нужно вытереть руку, — слегка встревоженно заметила Вики. — Этот сок слегка едкий — или ядовитый, я точно не помню. Но я что-то такое читала.

Гаррисон понюхал запястье, сморщил нос и улыбнулся.

— Воняет кошачьей мочой!

Он фыркнул, но всё же достал носовой платок, чтобы протереть пострадавшие участки кожи. Вики рассмеялись над его восклицанием, которое, конечно, было искренней и простой реакцией Гаррисона. Настоящего Гаррисона, мужчины, которого она любила в эпоху «до того». Душевного и раскованного.

Двое греческих юношей выбрали тот же проторённый путь на пляж, идя немного позади них, но ни Вики, ни Гаррисон не придавали этому никакого значения; это же был свободный мир. В любом случае, молодые люди казались почти детьми, максимум лет пятнадцати или шестнадцати, и братьями, судя по внешности. И до сих пор большинство жителей Линдоса были любезными и невероятно обаятельными.

Поблизости было лишь небольшое количество людей — пара или две, медленно преодолевающие неровный спуск, идущий по утёсу вниз к пляжу, и маленькие группы, разбросанные на самом пляже — но это было как раз то, чего хотел Гаррисон. Это была главная причина для выбора Родоса в качестве места для отпуска: побег от суеты, суматохи и нагрузок жизни, которая, за последний год, по крайней мере, казалось, затянула его, как насекомое в шестерёнки некой огромной машины. Но насекомое из углеродистой стали, которое невозможно раздавить и без которого машина сама по себе не могла бы функционировать.